Он не любил работать с самого утра хотя бы потому, что работал всю ночь, а в это время предпочитал давать небольшой перерыв своему головному мозгу. Когда чуть было вместо чашки с травяным отваров не взял склянку с бальзамирующим эфиром, понял, что ни одна официальная встреча не стоит того, чтобы менять ради этого распорядок своего дня. Но понимал - с распорядителями Вейсхаупта стоит считаться хотя бы такими формальными жестами. Едва ли Тиль хотел, чтобы Констебль застал его в кресле, сопящим в обнимку с томом по классической прикладной энтропии. Тем более, что предупредили лишь о самом факте визита, никто не удосужился указать в записке хотя бы время суток, а прибежавший в подвал служка слишком боялся всего, что его окружало, чтобы ответить на парочку односложных вопросов.

Поэтому приходилось быть настороже, подавлять зевоту и меланхолично смотреть на перегонный куб, медленно справляющийся со своей задачей. В силу весьма очевидных, - на его собственный взгляд, - причин, самую объёмную часть своей работы он предпочитал не демонстрировать, оставляя её за запертой дверью соседнего помещения. Алхимия в этом плане была как будто бы этичнее и изящнее, оставляла лишь запах брожения в воздухе, хотя и от везде преследующего по подвалу запаха плоти в чистом виде никуда было не деться. На случай, если Констебль вдруг решит спросить какую-нибудь отчётность, Тиль был готов даже максимально просто объяснить, что именно и зачем он делает, не вдаваясь в подробности необходимости укрепления маслами мёртвых тканей.

По стеклянным трубкам конденсировалась мутная серебристая жидкость, стекая по стенкам и собираясь в колбе. Оперев голову на собственную ладонь, Тиль несколько вальяжно сидел за рабочим столом. Он, пожалуй, и сам ожидал эту встречу, надеясь заручиться какой-нибудь материальной помощи - с ингредиентами дела обстояли грустно, Андерфелс не был богат на травы и минеральные ресурсы, а постоянные вылазки на рынок были Тилю, во-первых, не то что бы по карману, во-вторых, тратили время, а, в-третьих, откровенно раздражали его скоплениями праздного народа.

- Герр Ригель, - Тиль скривил губы, пытаясь выдать этот весьма натянутый жест за доброжелательную улыбку.

Доступных мест для сидения в лаборатории не было, если не считать стула за рабочим столом, где уже устроился сам Морталитаси. Потому он и не стал предлагать присесть Констеблю, - едва ли она оба действительно нуждались в подобного рода бесполезных вежливых формальностях. Но Тиль не мог не отметить, несмотря на сухость, Констебль всё равно держался учтиво, и маг, исходя из этого, мог сделать несколько любопытных выводов. И один из них, - прагматичный, - его устраивал полностью. Когда кому-то требовалась непосредственно его помощь, дела обстояли, разумеется, не весело, но всегда интересно и опасно. Ровно так, как любил Тиль.

О гномьем городе, поросшем красным лириумом словно сорняком, судачили много и часто, особенно здесь. Слухов и сплетен было так много, что они даже добирались до весьма привередливого слуха Тиля. Как и положено учёными, он не судил и не брался рассуждать о природе вещей, так как не доверял словам людей, не разбирающихся в подобного рода вещах. Но, стоило признать, ему и самому было любопытно, что же такое творится в гномьем королевстве. Красный лириум - совсем новая материя в этом мире, никем до конца не изученная, привлекала Тиля и возбуждала его нездоровый интерес к смертельно опасным секретам.

- Поверхностно знаком, - Тиль не стал лукавить. Он не так часто покидал свой подвал для того, чтобы узнавать подробности, - Но готов ознакомиться детальнее и ближе, если того требует долг.

Морталитаси ломано улыбнулся тонкими истрескавшимися губами и склонил голову. Перевёл внимательный, сосредоточенный взгляд, в котором начинали проблескивать искры того больного интереса к тёмным, запредельным вещам, на Констебля. Долго исподлобья смотрел на него, а после хрипло и мрачно усмехнулся.

- Расскажите мне, герр Ригель, в какие тёмные пучины неисследованных и страшных бездн моими руками хочет пробраться Первый Страж?.. Я полностью к вашим услугам.

До этого момента Тиль держался в меру любопытно, хотя и не скрывал своего интереса к нераскрытым моментам обращения Констебля. Когда же герр Ригель, пусть и без лишних деталей, обозначил саму суть вопроса, Морталитаси позволил себе широкую довольную улыбку, похожую скорее на звериный искал, чем на жест доброжелательности. До этого сидящий вальяжно и расслабленно, теперь неваррский маг вытянулся словно на военном смотре. Выпрямив спину, сев прямо и статно, он сцепил на коленях длинные тонкие пальцы, сжимая свои костяшки как будто бы сильнее, чем стоило. Тиль не сводил серого тяжёлого взгляда с констебля.

- Это невероятно интересный вопрос, - некромант кротко кивает, словно подтверждает собственное отношение к нему, - И куда важнее, что Серая Стража задаётся им.

Иммунитет гномов к воздействию Скверны не мог не интриговать. Тем более здесь, в оплоте людей, сгорающих изнутри из-за этой тёмной материи ради того, чтобы с ней и сражаться. И хотя Тиль понимал, что это не до конца его область магических искусств, он не мог отказаться от удивительной возможности заглянуть туда, куда другие боятся смотреть даже с расстояния. В конце концов, Скверна и сама пела о смерти, пусть и болезненной. Тиль не боялся чумы, ведь и сам был гостем на её пиршестве.

- Мёртвая плоть не откроет всех секретов крови, герр Ригель, - Тиль должен был заранее предупредить о том, что отмершая ткань могла и не содержать более то, что делало гном столь сильными, - Но то, что можно извлечь, я вам достану.

Вежливая улыбка с кивком на фоне такого дикого заявления могла казаться пугающей. Но Тиль точно знал, что констебля, как и его самого, не тревожат этические вопросы. Их работа, у каждого своя, требовала отказаться от глупых моральных устоев, которые лишь сдерживали, ограничивали потенциал людей, заведомо мёртвых, но сражающихся за своё дело до конца, ведь терять уже нечего.

- Если материал уже в Вейсхаупте, я должен подготовить лабораторию. В случае, если тела не были сохранены, каждая минута будет стоить нас информации.

После того, как Констебль подтвердил опасения Тиля относительно состояния материала, некромант разве что покачал головой. Ему не стоило ожидать от людей далёких и невежественных хоть сколько-нибудь рационального и прагматичного отношения к потенциальному материалу изучения, - он и не ждал, а потому и не разочаровывался, лишь утверждался в своём отношении к большинству людей. Он привык работать с тем, что есть, выуживая из затхлости и разложения крупицы жизни и смерти. Мастера и господина, вызвавшегося предоставить среду для изучения и даже проспонсировать работу, Морталитаси предупредил о последствиях манипуляциях с несохранённой мёртвой плотью.

Но сказочно щедрым предложением Констебля Тиль собирался воспользоваться не только из-за вредности и эгоизма. Для подобного рода экспериментов ему действительно требовались кое-какие ресурсы. И некромант уже заведомо мог сказать, что конкретно ему будет нужно просто из-за поставленной задачи. Снова откинувшись на спинку стула, мужчина прижал тонкие ссохшиеся длинные пальцы к мясистой лунке вместо глазницы. Некоторое время думал, прикидывая, что же на самом деле ему может быть полезным. Инструменты, привезённые из Неварры, не требовали ни замены, ни дополнения. Орденской инструментарий, привезённый в нескольких закрытых ларцах и шкатулках, был действительно незаменим, в конце концов, никто не был настолько сведущ в практических работах с кровью и плотью. Насчёт материалов Тиль не был так уверен.

- Прочная животная кожа или чешуя. Неваррит. Но его достать будет непросто, можно заменить медным купоросом или лазуритом, но в больших количествах. У меня почти закончился сбор сосуда бессмертия, ползучей крапивы и пророческого лавра, без них тела окажутся в непригодном состоянии быстрее, чем того хотели бы мы.

Навскидку прикинув основные ингредиенты, которые ему потребуются для удержания в не до конца разложившемся состоянии мертвецов, Тиль задумался о другом. В данном случае вопрос времени был не просто критичным. И хотя констебль не говорил о заявленных сроках, наличие мёртвых тел, привезённых сюда из далёких краёв в сопровождении какого-то мальчишки-чародея с парой ледяных фокусов... Всё это суммарно не прозрачно намекало на то, что каждый этап, от подготовки и до самого конца, потребует единовременно и детальной тщательности, и спешности. И в данном случае, Тиль был готов это признать и принять, ему нужен был помощник. И ради прогресса некромант был готов поступиться собственными принципами и гордостью.

- Так же мне потребуется помощник, у которого руки растут из нужного места, а на плечах - голова, - о том, что помощник должен быть тихим и лояльным, Тиль напоминать не стал. Герр Ригель это знал не хуже него самого.

- Пара - это больше, чем требуется, - сухо улыбнулся Тиль, - Одного мага будет более чем достаточно, Констебль.

Понятное дело, это был вопрос не скромности Морталитаси. Допустить кого-либо к работе означало повысить риски того, что в ходе работы могут быть допущены погрешности. Более того, обучить каким-то тонкостям одного несмышлёныша чуть проще, чем двух сразу - входящие знания не будут распределяться неравномерно в две головы, а кое-ка улягутся в одну. Да и таинство хранить проще, когда количество участников ограничено необходимым минимум.

- Да, герр Ригель, я хотел бы проследить за тем, чтобы тела были доставлены максимально безопасно.

Поднявшись на ноги, мужчина подошёл к одному из тяжёлых сундуков с откидной крышкой. Отперев замок и откинув крышку, среди множества объектов на встроенных креплениях и держателях Тиль выбрал моток крепких кожаных ремней с прочными пряжками, о назначении которых догадаться было не так и сложно с учётом их размеров. "Да, эти подойдут", - тихо произнёс некромант, словно соглашался сам с собой. Привычным жестом запер сундук, - в подвале было темно, жутко и пахло смертью, но каждый предмет здесь имел своё место, находился в неуловимым на общем фоне порядке, необходимом для владельца помещений.

Над списком ещё стоило подумать и, понятное дело, составить его точно и подробно он мог лишь после того, как оценил бы масштаб предстоящих работ. А для этого стоило уже получить, наконец, тела. Он не скрывал своего интереса и готовности приступить к работе прямо сейчас, в его профессии любопытство было не пороком, а нескончаемой мотивацией к тяжёлой и опасной работе. Вот уже где цель точно оправдывала средства.

Только лишь оправив старую, но всё ещё тёплую серую робу и откинув с лица мешающуюся седую прядь, мужчина, придерживая подмышкой ремни, и сам прошёл к двери. Любезно пропустил герра Ригеля вперёд. То ли вежливость, то ли нежелание показывать Констеблю собственную спину, - впрочем, и то, и другое было одинаково резонно с учётом обстоятельств. И хотя обычно Морталитаси не любил покидать свой подвал без действительно значимого повода, теперь, когда повод всё же появился, он действительно торопился. Дело не ждало отложений.

За переплетением тёмных коридоров в подземелье крепости Серых Стражей Тиль следил с особым интересом. Его собственный подвал, теперь оборудованный под лабораторию, казался ему не до конца изученным, теперь Констебль лишь подтверждал его собственную теорию о том, что под Вейсхауптом находятся места куда более занятные, чем, например, залы и арсеналы Стражей. И едва ли это был единственный потайной проход, существовавший здесь. Что ещё могли прятать Серые, кроме тюрьмы? С учётом того, что сами они собой олицетворяли одну из самых больших загадок этого мира. Загадку и заблуждение.

Живые люди не так интересовали Морталитаси, его взгляд в новом помещение сразу же зацепился за тайно доставленный в крепость груз. Посмотрел лишь на молодого мага, почти снисходительно, с лёгкой и кривой усмешкой на пересохших губах. "Подмораживал" он тела, как же. Но давать какой-либо комментарий Тиль не стал, предпочитаю сохранять тишину до тех пор, пока ему не откроют ящики. Все их формальности, опасения, - всё это, казалось бы, вообще не волновало Морталитаси, хотя и должно было. Он, не скрывая трепета своего ожидания, смотрел на ящики. И завороженный его взгляд отнюдь не погас после того, как воздух наполнился запахом мёртвой плоти.

Тиль осторожно, лишь кончиками пальцев одной руки, дотронулся до темнеющих вен под тонкой, перетянутой текстурной кожи на лице гномки. Со стороны в его жесте могла почудиться и нежность, - да кто же только будет столь мягок с мертвецом? Некромант повторил рисунок чёрной сетки до глаз гномки. Веки покойной чувствовались как сухой и начинающий трескаться пергамент. Тиль прощупал под ними глазные яблоки, приподнял сухие складки кожи и внимательно изучил хранящие предсмертный миг страха и боли глаза. Продавил не сильно пальцами края глазниц и опустил веки.

Тогда некромант обернулся к людям и задал один-единственный вопрос, который его действительно заботил:
- Причина смерти?
От этого действительно зависело многое. Что-то неестественное, нездоровое и пугающее пряталось под кожей этой гномки. Что-то, что убило её и запечатлело, словно оставило свою подпись, это убийство на лице своей жертвы. То, что это не просто интересовало, а откровенно будоражило и привлекало Морталитаси, догадаться было несложно. Уж слишком очевидно это остановилась в выражении его лица: любопытном, заинтересованном. Некромант единожды облизал истрескавшиеся губы и убрал за ухо седую прядь волос.
- Незамедлительно стоит перенести тела ко мне.

Отредактировано Thiel Hartmann (2016-12-03 11:24:25)

Реакцию окружающих Тиль находил забавной. Он не ждал ни чужого понимания, ни уж точно не надеялся на чужое одобрение. В Неварре смерть была соседкой живущих, её не страшились, изучали, с ней общались, ею проникались. И мёртвые тела уже не вызывали ни священного трепета, ни страха, ни отвращения перед разложением. Всех ждала эта участь. И в Неварре смерть действительно ждали как друга к её визиту готовились. Ждать подобной гибкости ума и глубины мысли за пределами родного королевства не приходилось. Тиль не ждал от Стражей даже вежливой сдержанности, - как, например, стоило ожидать от констебля Ригеля, - и оттого не был ни разочарован, ни раздражён их поведением. Даже наоборот.

Более того, Морталитаси даже улыбнулась собравшейся публике. В улыбке его очевидно читалась некая снисходительность, присущая мыслителям, которые не ожидали от своих слушателей ни малейшего осознания услышанного. Ни уколов при этом никого даже взглядом, некромант с той же невозмутимостью отвернулся от тел и ответил на вопрос констебля, легко кивнув ему головой:
- Достаточно, - он не мог не согласиться. Редко кому вообще доводилось вскрывать гнома-подземника. И упускать такую возможность Тиль не собирался.

Состояние тел отчётливо давало понять Тилю, что к взысканиям стоит приступать незамедлительно. Оставался ряд исключительно "бытовых", подготовительных трудностей, с которыми он вполне мог разобраться самостоятельно. Однако, кое-что он не мог разрешить без вмешательства Ригеля. Ему предстояло без замедления приступить к подготовке тел, а это означало, что покинуть подвал у него попросту не будет времени. А материалы всё ещё были необходимы. О чём Тиль и поспешил напомнить Констеблю:

- Металлы, которые я указывал вам, будут нужны не позднее... - некромант ненадолго задумывался, как будто бы прикидывал, сколько сможет обойтись без необходимого связующего, - ...чем через пять часов. Иначе плоть лишится своих свойств раньше, чем мы того хотели бы. Я собираюсь немедленно приступить к работе, герр Ригель.

Тиль поморщился так, словно разжевал кислую, горькую сухую траву. Ощутимое недовольство с лёгкой примесью раздражения ещё какое-то время оставались на лице некроманта, пока он молчал, пристально глядя на Констебля. Он мог понять многое, занятость, стресс, напряжение. Отсутствие сна, тяжёлая служба, болезнь внутри. Да, у герра Ригеля было множество обстоятельств, за которыми ему приходилось следить, жертвуя собственным здоровьем. Но это всё ещё не означало, что Тиль был готов так просто проглатывать чужое невежество.

Когда он, наконец, заговорил, едва ли не снисходительно улыбнувшись констеблю, он снова говорил тихо, с лёгкой хрипотой и бледной улыбкой:
- Как я уже говорил вам, герр Ригель, ранее, в моём кабинете, неваррит возможно заменить медным купоросом, который в ходу у местных кузнецов, или лазуритом, который водится у магов. Разве что потребуется большее количество.

Вероятно, одной из тех причин, почему Тиль не любил работать с другими людьми, было именно тот факт, что им вечно приходилось напоминать обо всём на свете. Считавший себя организованным и внимательным человеком дела, он не находил на странным, ни грубым требовать от других такого же отношения к своей работе. Вежливость и учтивые формальности никогда не были сопутствующими его чертами. Вероятно, именно поэтому ни у кого в Ордене Морталитаси не было сожалений из-за того, что один из талантливых исследователей торчит как можно дальше от Некрополиса.

- К извлечению флюидов я должен приступить незамедлительно, это не допускает отлагательств, если мы не хотим потерять тела раньше времени, - на ходу уже рассуждал Морталитаси, вернув себе привычную отстранённую вежливость сразу после того, как стал говорить о привычных областях его интересов, - Так что, Констебль, за дело.