Имя персонажа.
Эллана Исенрил, Первая Лавеллан
Вестница Андрасте, в недалеком прошлом- леди Инквизитор.
Аввары оплота Каменный Медведь зовут ее Тепловей.
Варрик Тетрас прозвал Светлячком, от Сэры получено еще несколько прозвищей, самым стойким из которых оказалось "Инкви".

Класс и специализация.
Маг (дух, огонь), Хранитель, Маг Разрывов

Возраст.
26 лет

Внешность.

Себя Эллана описала бы как костлявую и нескладную, и это не так уж далеко от истины. Одна из тех женщин, что большую часть жизни больше похожи на подростков, впечатление подчеркивают низкий рост, сильная, на данный момент близкая к истощению худощавость и едва намеченная грудь. Хотя ее сильно потрепал стресс, и это отразилось на внешности, можно смело сказать, что ей повезло родиться привлекательной. У Лавеллан правильные, ровные черты лица, чистая от веснушек и прочих изъянов светлая кожа, по-эльфийски плоская переносица и большие, выразительные глаза.
Согласно эльфийским обычаям, большую часть времени ходит босая, в одежде предпочитает удобство и простоту. Со стыдом, как к чему-то неприличному, относится к своему увечью, поэтому всегда закрывает левую часть тела плащом или накидкой.
Характер:
Лавеллан совсем не такая героиня, какой вошла в историю. Люди шли за ней, откликаясь на доброту и готовность протянуть каждому руку помощи, шли за ней, потому что любили и считали святой, подобно самой Андрасте, но настоящим лидером Эллана так и не стала, полагаясь на своих советников практически во всем, что касалось политики и управления. Она никогда не должна была быть у власти, и до Инквизиции ей просто не было нужно быть настолько сильной. Сильной она и не была. Но стойкой, отважной и самоотверженной - определенно.
Символ, но не лидер. Символ - сквозь плотно сжатые зубы. С презрением к своим громким титулам, с отторжением к чуждой вере, но без свойственной долийцам спеси. Эллана скромна и бескорыстна.
Удивительным образом сочетает в себе легкую открытость и определенный флер таинственности - умудряется скрывать саму себя, ничего при этом не скрывая - Лавеллан претит ложь, но она прекрасно научилась скрывать свои истинные чувства и недоговаривать. Лишь тех, кто действительно близок, она может посвятить в свои переживания, и делает это настолько редко, и так деликатно, что кажется многим кремнем. Конечно, это не так.
В глубине души считает что слабая, действительно слабая личность, глубоко переживает свои ошибки, после всего пережитого боится боли, сильных привязанностей и безраздельного доверия, на которые была способна три года назад. Тем не менее, она не сломалась. Ее не сломала гибель клана, не сломала ответственность, которой она никогда не хотела и не просила, не сломали события Священного Совета, чувство вины, предательство, потеря руки, неоднократная угроза гибели. Сама считает, что в ней больше попросту нечего ломать.
Инквизиция, уроки от жизни, советников и соратников не прошли бесследно. Эллана независима, всегда обладает четкой позицией и не стесняется как противопоставить свое мнение чужому, так и отстоять свое. В моменты конфликтов и споров способна собраться, выпрямиться, упорно стоять на своем. В целом, не конфликтна, но своих людей, как и тех, кому необходима поддержка, будет отстаивать с рвением матери-волчицы.
Лавеллан спокойна, вдумчива, рассудительна, может редко, но метко, выдать шутку. Воспитана в строгости, приучена к контролю и самодисциплине в жизни и магической практике. Любознательна, начитана, обладает умом гибким и живым, высоко ценит знания и считает, что учиться нужно на протяжении всей жизни.  В основном больше слушает, чем говорит, что делает ее приятным собеседником. Очень высоко ценит своих друзей и союзников, всегда ставя их нужды прежде своих, и справедливо считая, что это самое ценное, что у нее осталось. Сходится с окружением легко, всегда пытается выслушать и поддержать. Дашанна с раннего детства воспитывала в своей Первой глубокое уважение к чужим жизням, природе, и миру в целом. Она легко умеет прощать и верить в лучшее, считая, что настоящего зла не бывает - бывает только безумие, заблуждения, ошибки, но не зло. Готова каждому дать шанс, но ныне - только один. Как бы то ни было, она переросла наивность, которой страдала в начале своего пути, и, по собственному горькому опыту знает, что поступить хорошо, поступить просто, и поступить правильно - иногда совершенно разные вещи.

Краткая биография:
Молодая охотница из клана Лавеллан, Исенрил родила первенца ранней весной девятнадцатого года Века Дракона, и Хранительница клана, передав ее в руки отцу, назвала имя - Эллана, что значит "та, что способна на все".
Юношеская влюбленность, связавшая узами молодых родителей, быстро сошла на нет, а ребенок остался - единственное, что связывало пару охотников, помимо клана и общего ремесла. Ради дочери они старались не ссориться, ребенок был сыт, одет, и не лишен компании для игр и проказ. Она росла живой, подвижной девочкой, большая умница - то принесет бельчонка из пролеска, положит в руки Амелан, с просьбой вылечить и вернуть матери, то поможет состряпать обед, то будет отчитывать мальчишку на голову выше, как маленького, за разбитую коленку, и ягод ему принесет - возьми, не плачь, для тебя собрала.
Дашанна Истиметориэль Лавеллан - лидер особый, не приемлет и не разделяет долийской спеси и стремления отделять себя от людей. Раз уж они существуют в этом мире, то с миром остальным надо считаться и контактировать. Под ее началом охотники и мастеровые свободно торговали добычей и изделиями с шемленскими поселениями, постоянно перемещаясь по Вольной Марке, общим трудом и открытостью клан процветал и ширился. Эллана - истинное дитя своего клана, трудолюбивое и неприхотливое, и всему требующее ее научить. Рукоделию, травничеству, рыбалке, уходу за животными - любой полезной работе, которая по силам ребенку. Отец хотел воспитать ее как охотницу и даже начал учить своим премудростям, однако, судьба решила иначе.
Шесть зим прошло, и лето стояло засушливое. Пока клан стоял у ручья в тени, дети играли в поле высокой травы, почти скрытые дикой пшеницей, когда по травам пошла волна пламени. В криках боли обожженных детей один плач горестный и полный ужаса - Эллана смотрит на свои руки, сидя на черной, сожженной земле.
Целый вечер ушел, чтобы Дашанна смогла успокоить перепуганное дитя, объяснить, что сама Силейз отдала ей искру своего дара, власть над пламенем. И потребуется еще много лет, чтобы внушить ей - магия не зло, и сама по себе не опасна. Она будет долго бояться ошибок, того, что ненароком кому-нибудь навредит.
В маленькой Первой на благодатной почве росли контроль и дисциплина. Ответственность и стержень, который кажется легко сгибаемым, но не ломается. Среди детей своего клана хрупкая и маленькая девочка негласно и быстро стала лидером - тем, что ответит перед взрослыми за общие проступки и шалости, составит карту сокровищ, и поведет в летнюю ночь искать в лесу цветки папоротника.

С годами она менялась лишь внешне, росла медленно, почти обделенная с юностью нежными женскими округлостями. Казалось, так и останется хрупкой и маленькой, не юркой, как лесная фея из легенд о далеких диких землях на юге, а нескладной и угловатой. На рассвете, когда ровесники теперь уходили за добычей или уроки мастеровых, она будила и одевала детей, стряпала на всех похлебку, и, рассказывая те легенды, что когда-то слушала сама, рассадив вокруг, чтобы не шалили.
Не по возрасту серьезная и ответственная, Первая теперь отвергала общие забавы, робкие юношеские ухаживания молодого охотника, и все больше времени посвящала долгу будущего Хранителя. Урокам Дашанны Истиметориэль.
На пятнадцатую весну, когда пришла пора посвятить ее лицо Предкам, она сама выбрала защитницу Митал - вопреки наставлениям хагренов, прочивших ей отдать дань Силейз за подаренное ей пламя. Дашанна отнеслась к выбору с уважением и потаенной гордостью - зная, что Эллана выбирает сердцем.
Мирные годы после прогремевшего на юге Мора быстро сменились новой войной. Вольную Марку - как и большинство стран вместе с ней - захлестнула война между магами и храмовниками. Всполошенная Дашанна, опасаясь за клан и, особенно, своих подопечных, приказала отвести аравели подальше от поселений, чутко наблюдая за людьми. Новости о созыве Конклава Верховной Жрицей внушали ей надежды, и, скрепя сердце, Хранительница отправила на Конклав двоих из клана - Эллану, в благоразумии которой была уверена, и которая упрашивала отпустить ее посмотреть мир, и охотника Маханона, который должен был защищать Первую в пути.
Но стоило им прибыть на место и немного освоиться, затерявшись среди магов Кругов, прогремел взрыв.
Очнулась Лавеллан в темнице, закованная в кандалы, окруженная незнакомыми людьми, и без малейшего понимания о том, что случилось. От произошедшего на Конклаве остались обрывки воспоминаний, она знала лишь, что руку жжет нечто непонятное, постороннее, и болезненное, словно кусок металла, застрявший в ладони. Видела незнакомые, искаженные и размытые лица в толпе и зияющую Брешь в небе. Не было ни выбора, ни четкого осознания, она действовала по наитию, благоразумно решив не перечить суровой женщине, сперва безжалостно волочащей за шиворот, а затем чутко поддерживающей за плечи, и послушно следуя инструкциям представившегося экспертом по Тени эльфа. Так, была запечатана, но не закрыта Брешь, и так в жизнь Элланы вошла Инквизиция, вместе с ее разношерстным составом, и долгие скитания во имя становления на ноги новообразованной организации.

Ей еще множество раз придется поступать по наитию, без четкого понимания человеческой политики, происходящего, и не имея представления о правильности своего решения. Из-за метки на руке Лавеллан, еще без пяти минут как приговоренную на смерть, посчитали избранной, мессией, посланницей чужих богов - точнее, пророчицы, в которую сама она не верила. Говорили, что сама Андрасте вывела долийку из тени, и благословила даром латать разорванную ткань мира. Любые протесты по этому поводу проходили мимо ушей охваченных паникой толп, которым нужна была хоть какая-то надежда. О том, что "Вестницу" терзает не меньшая паника - а тогда было именно так - вероятно, никто и не задумывался. Вестница закрывала разрывы в Завесе, Вестница помогала нуждающимся, Вестница вела за собой, принимала беженцев под свой стяг, давая кров и работу тем, кому некуда больше было себя деть. Знали ее действия, образ, который дали ей слухи, но не ее саму. За исключением, возможно, лишь нескольких, тех, кто путешествовал бок о бок с эльфийкой, и смог узнать ее получше. Лишь они знали, как Лавеллан сконфужена, насколько ей страшно и как, большую часть времени, она попросту делает то, что велено, приходя в экзистенциональный ужас, когда возникает необходимость самостоятельно принимать решения.
Чужое неодобрение резало по живому, по панической неуверенности в том, что Лавеллан поступает правильно. Первым подобным поступком стал союз с магами, сходу вызвавший волну недовольства среди людей, многие из которых не могли так просто перестать опасаться магов и доверять им. "Предвзята", "навредила", "ошиблась", "опрометчиво" - много слов, и лучше запоминаются всегда те, что пугают, и те, от которых больно. Ее готовили управлять небольшим кланом долийцев, разрешать вопросы о том, куда лучше отвести аравели зимовать, заготавливать ли шкуры на продажу, и разрешать мелкие распри, но никак не распоряжаться судьбами мира. Но чем дальше, тем выше были ожидания и тем меньше оставалось иллюзий на то, что жизнь когда-нибудь вернется в старую колею.
И тот факт, что многое было совершено ей из необходимости и банального страха за свою - и чужие - жизни, никак не спасал положение. Оглядываясь назад, Лавеллан и сама не понимает, как смогла выживать, раз за разом оказываясь между молотом и наковальней, да еще и кого-то спасать в процессе.
И занятно, как в восприятии продолжало все ярче откладываться плохое. Когда пораженные красной заразой храмовники во главе с Корифеем штурмовали Убежище, она винила себя. Не успела. Когда вокруг горели хижины и гибли ютившиеся в них люди, она снова винила себя - магистр пришел за ней, и она не сможет вытащить всех. Когда сама пробиралась в одиночестве через метель после боя - если его можно так назвать - в ужасе думала, что остальные не смогли, не успели уйти. А после мысленно благодарила своих богов за то, что хранят ее, не зная толком, во что теперь верить. Действительно, во что? В себя, в метку на своей руке, да в тех людей, которые давали ей силы двигаться дальше и обретать веру в то, что она - сильная. Она - чего-то стоит.
Особенно в этом выделился Солас, настоящий якорь спокойствия и поддержки в творящемся вокруг хаосе. Неудивительно, что долийка сблизилась с ним: в минуты отдыха Эллана часами сидела на снегу у лагерного костра или порожке хижины, а после, в ротонде Скайхолда, слушая его истории, от которых захватывало дух много больше, чем от рассказов Хранительницы Дашанны. Он был тих, скромен, держался особняком - как держалась бы она сама, если бы у нее была такая роскошь. Поначалу Эллана думала, что они похожи - что его тоже терзает собственная чуждость, и что им лучше держаться друг друга. Потом, уже после того, как маг привел их в Скайхолд, поняла, что это больше, чем просто желание быть ближе к сородичу, и больше, чем просто интерес. То, что он, судя по всему, годился ей в отцы, не смущало. Его, как выяснилось, тоже.
Как ни иронично, именно это - то, единственное, чего она желала сама, и над чем совершенно не сомневалась, и станет ее самой большой ошибкой.

Скайхолд был не просто крепостью, он был символом набирающей силу Инквизиции. За месяцы укрепилась не только организация, закалился и характер Лавеллан. Из напуганной девчонки, которая не знала, что делать, она постепенно превратилась в лидера, которого в ней и желали видеть, научилась принимать тяжелые решения, впрочем, так и не научившись не оглядываться назад. Так, Эллана изгнала Серых Стражей из Орлея. Оставила в Тени Страуда. Допустила убийство императрицы Орлея. Все это - не пытаясь искать оправдания, но четко осознавая причины. Чтобы не рисковать. Чтобы остальные могли уйти живыми. Ради эльфов. Только вот когда рационализация помогала лучше спать по ночам?
А сон Лавеллан окончательно потеряла, когда, из-за нее и ее бездействия и ошибок, под Викомом был вырезан родной клан.
Победа над Корифеем как победа не ощущалась - хотелось, разве что, упасть и спать без снов несколько суток. Разом и всей своей тяжестью свалилась усталость, Солас исчез после финального сражения, сняв с ее лица валласлин в качестве прощального подарка и никак не объяснив свой уход. Разъехались по домам друзья, и закономерный вопрос "что дальше" постепенно ложился на ребро. С одной стороны, правительство Ферелдена, недовольное неподчиненной ему армией у своих границ, с другой - Орлей, желающий организацию в качестве послушной собачки у своих ног. Припомнив цену человеческой благодарности, Эллана отправилась на созванный новой Верховной Жрицей Священный Совет для отстаивания прав их общего детища.
Роспуск Инквизиции казался ей совершенно возмутительной идеей, так как многие из ее людей сразу лишились бы и дома, и работы. Таких - тех, кому некуда было больше идти - за существование организации накопилось в ее рядах немало, так что на Совет Лавеллан ехала настроенной решительно и сердито, лишь слегка смягчившись от возможности провести несколько вечеров с воссоединившейся компанией прибывших в Орлей друзей. Поэтому, когда буквально посреди собрания ее вызвали, чтобы показать валяющийся в кладовке невесть откуда взявшийся труп Кунари рядом с магическим зеркалом, сочла это чьей-то попыткой скомпрометировать Инквизицию. Метка на руке становилась все нестабильнее, вызывая все больше боли и распространяясь до локтя, у Элланы быстро сдавали нервы. Несколько дней, пока несчастная Жозефина в одиночку пыталась уладить ситуацию, Лавеллан, будто одержимая, рыскала по Перекресткам, все чаще срываясь на крик. Выяснилось, что замешаны не только кунари, но и "исчезнувший" Солас. Выяснилось, как именно.
Никто так и не знает, чем конкретно закончились ее скитания по Перекресткам. В беспамятстве, Эллана попросту вывалилась на руки Кассандре из последнего зеркала, куда смогла направиться только одна, с рассыпающейся в пепел левой рукой. Лишь через несколько дней она смогла прийти в себя и на негнущихся ногах отправиться ставить точку в политической волоките, сообщить своим людям о том, что поведал ей за зеркалом Солас, и начать думать, что делать дальше.
Около полугода не было никаких зацепок. Лавеллан планомерно сворачивала свою деятельность в организации, официально теперь работая непосредственно на Верховную Жрицу, еженощно мучилась кошмарами, и бесцельно искала, зная, что теперь-то точно сворачивать некуда.

Навыки и умения:
За время обучения в долийском клане, на достойном уровне освоила магию духа и основы древнего знания Хранителей. С юности ощущала природную склонность к стихии огня, уже в Инквизиции развивать стала именно последнее из-за насущной необходимости в боевой компетентности.
Является практически уникальным эскпертом в новой школе магии разрывов - обучена ею Соласом. Благодаря тем годам, которые носила на руке Якорь, и определенному знанию магии духа, она смогла обрести глубокое понимание структуры завесы и сущности Тени, и освоить это магическое искусство с необычайной быстротой и эффективностью. Таким образом, даже без Якоря, она способна создавать и закрывать маленькие разрывы в Завесе (далеко не такие, как приходилось закрывать когда-то, но тем не менее), и искусно управлять чистой эссенцией Тени.

Обучена грамоте, прекрасно ориентируется на дикой местности и способна выживать в одиночестве в глухом лесу. Хорошо читает следы и карты, любит задачи, требующие логического склада ума. Разбирается в культуре, истории и обычаях как долийцев, так Орлея и Ферелдена. Неплохо знает эльфийский - пожалуй, даже лучше многих Хранителей, благодаря активному общению с Соласом. Умеет шить, готовить еду, разбирается в травах и умеет варить лечебные снадобья. Может ухаживать за больными, оказать первую помощь раненым, прекрасно ладит с детьми и животными, ездит верхом без седла. Перед балом в Халамширале брала уроки хороших манер, орлесианского этикета и танцев. При необходимости, может составить и толкнуть внушительную, харизматичную речь, но этого не любит, равно как и, умея красиво петь, стесняется это делать так, чтобы кто-то слышал.
Образ жизни ведет активный, так что вынослива, ловка и легка на подъем, быстро бегает, умеет плавать. Из-за увечья, впрочем, физические возможности сильно ограничены. На магические способности отсутствие руки не повлияло, но, по понятным причинам, Лавеллан уже далеко не так эффективно может держаться в бою и вынуждена отказаться от посоха, не говоря уж о вполне понятных бытовых проблемах, вроде неспособности самостоятельно причесаться.

Имущество:
Владеет значительными личными сбережениями и богатой коллекцией магических предметов, собранных за время существования Инквизиции лично, или подаренных дипломатами и послами различных стран и организаций. Большая часть оных передана в общую казну Инквизиции вместе с другим ценным имуществом в виде предметов искусства и исторических реликвий, книг, свитков, драгоценностей, лошадей, драконьей кости, лириума и прочего. Себе оставлено лишь самое необходимое. Владеет также небольшой недвижимостью: на Лавеллан записано поместье в Киркволле вместе с титулом графини, которое на данный момент сдается под ведением Варрика Тетраса, аккуратно высылающего в Скайхолд доходы от аренды.
Распоряжается собственной небольшой шпионской сетью и рядом агентов, оперирующих в Тевинтере.

Связь с игроком: