Лелиана не так часто рассказывала об Орлее, если это не касалось их совместной работы, но эти рассказы, в которые было вложено что-то личное, поэтично описывали сказочную страну. Сестру Соловей можно было понять – с Орлеем её связывали самые тёплые воспоминания детства и юности. Там её любили, заботились о ней. Там ей было хорошо, и эти воспоминания согревали её сердце в трудные времена. И не то, чтобы Кассандра категорически не разделяла её мнение об Орлее – ей, к примеру, нравилось здание Великого Собора в Вал Руайо, тёплое южное солнце и благоухание садов. Ей нравилось орлесианское жизнелюбие, такое чуждое её собственному народу, придававшему жизни намного меньшее значение, чем смерти. Однако если бы её попросили описать Орлей и его нравы в двух словах, получилось бы «ничего хорошего». Или «без меры», что, в общем-то, было равносильно. И это сводило на нет все плюсы, кроме красоты и возвышенного изящества Великого Собора, разумеется.
Пожалуй, это место, всё ещё напоминавшее Кассандре о Джустинии, уже само по себе было поводом, чтобы посетить столицу Орлея. Стоило на мгновение задуматься – и вот уже видишь, как привычно взбегаешь вверх по его высоким ступеням, ступаешь в зал, гулкие своды которого подхватывают звуки твоих шагов, а затем они теряются в мелодии Песни света. А вечернее солнце, проходя через стёкла витражей, бросает на стены собора и каменный лик Андрасте разноцветные отблески… И всё вокруг внезапно напоминает тебе, что Джустинии больше нет, и что весь мир сейчас, возможно, доживает свои последние дни. А в Вал Руайо кипит жизнь. Всюду – жизнь…
А для Инквизиции это были месяцы долгой, упорной и кропотливой работы. И сегодняшний визит не был исключением. Не считая кое-каких дел, касавшихся грядущего бала, предстояло обсудить возможные контракты с орлесианскими оружейниками – в войсках Инквизиции служили разные люди, и нередко им в голову приходили отличие идеи, которые при должной степени доработанности могли дать солдатам преимущество. Каллен собрал у своих кустарей уже целую подшивку схем, эскизов и чертежей, Кассандра же охотно вызвалась найти мастеров, способных воплотить это в материале на должном инженерном уровне. А заодно пройтись по книжным лавкам – орлесианцы знали толк в литературе. Такой захватывающей, что от неё трепетали десять платочков из десяти и кровь приливала к щекам горячей волной стыда.
Вот только прежде, чем тянуть руку к такой книжке, следовало куда-нибудь деть своего спутника. Бесспорно, Дориан был одним из лучшим из сынов Тевинтера, хотя Кассандра знала их не так много, и судить о целом государстве по одним лишь венатори или магистрам, осквернившим Золотой город, не стоило. Былая слава его родины не ослепляла Дориана, а за деланой самовлюблённостью мага скрывалась горячая и деятельная натура, не способная равнодушно стоять в стороне и не пытаться что-то исправить. В этой способности учиться на чужих и на собственных ошибках они с Кассандрой, в своё время покинувшей орден Искателей Истины, как ни странно, были похожи, возможно, гораздо больше, чем обоим бы хотелось. И Кассандра искренне уважала его, но при этом ждала от этой совместной поездки какого-то подвоха – просто потому что это был Дориан. Порой Кассандре начинало казаться, что серьёзное лицо собеседника он считает настоящим вызовом. А с третьей стороны, в Вал Руайо с таким спутником было легко – орлесианская напыщенность и пафосность вдребезги разбивалась о его иронию.
Но сошли на берег, покинули порт и достигли торгового квартала они без происшествий. В какой-то момент рыночная толчея и городской шум даже задвинули паранойю Кассандры на второй план. Но в ателье, куда она вошла вслед за Дорианом, ей пришлось горько пожалеть о том, что она потеряла бдительность.
Дориан как никто другой умел задавать неловкие вопросы. А торговец воспринял всё всерьёз и расплылся в улыбке.
- О! У нас есть пг’екг’асные декольтиг’ованные платья из новой коллекции, - он окинул Кассандру оценивающим взглядом и повёл рукой в сторону манекенов, глядя на то, что на них надето, Правая Рука Верховной Жрицы испытывала странную смесь ужаса и презрения. – У вашей спутницы ког’олевская линия плеч, гг’ех скг’ывать такое пг’оизведение искусства - сэ манефик!
Кассандра не понимала этих восторгов. Она вообще не понимала, что происходит, и, свирепо прищурившись, посмотрела на Дориана, а затем бросила на продавца ещё более недружелюбный взгляд.
- Спасибо, но не стоит, - мрачно заявила она. – Мой друг пошутил.
Платье? Платье?! Да какое, к демонам, платье?! Кассандра вспомнила один давнишний разговор, в котором поставила Дориана перед фактом, что даже дядюшке Весталусу не удалось обрядить её в этот кадавр больного мозга орлесианских кутюрье. Неужто он решил взять реванш? Или он выполняет какое-то тайное поручение Жози? А что, ей хватило бы храбрости попытаться упаковать Кассандру в платье, замазать гримом шрамы на лице или прикрыть их маской, а затем внести её в список гостей полным титулованием семьдесят восьмой принцессы Неварры.
Кассандра вновь перевела взгляд на Дориана и немного растерянно уточнила.
- Ты ведь пошутил, верно?
Отредактировано Cassandra (2016-12-11 00:49:24)