Всё вокруг был ярким и сочно зелёным.
Изливающийся с неба прозрачный чистый воздух, чёткие контуры деревьев, яркие краски, тихий шорох листьев, громкие вскрики невидимых для взгляда мартышек и редкие всплески в глубине чащи казались ослепительными и оглушительными. Контрастными.
Сквозь листву просвечивается солнце и, если поднять голову, могло казаться, что наверху – изумрудно-золотистый полог, с прорезями тут и там, через которые видно небо, яркое и нежное.
Удобно устроившись на замшелом камне рядом с быстрым мелководным ручьем, Мариан, едва касаясь самыми кончиками пальцев быстрой и прохладной воды, оглядывалась по сторонам. Вокруг, со всех сторон, подступались высокие деревья. За ними не видно – ни зги. От безумного запаха сырой земли иной раз кружилась голова – лес дышал густой теплотой.
Вслушиваясь в многоголосый щебет, Хоук с трудом верилось, что всё это реально, что это не мираж среди раскаленных песков.
Успевшей привыкнуть к однообразным пейзажам оказаться здесь ей казалось чем-то на грани снов. Таким резким был переход от  моровой пустыни Андерфелса в безграничную лесную зелень, которую хотелось ощущать, чувствовать, впитывать. Просто смотреть на неё, пока есть такая возможность. 

Но несмотря на это примитивное и слишком простое желание, Защитница чувствовала больше, дальше и глубже. Обычно тонкие, едва уловимые течения Тени здесь были полноводны, словно реки. В таких местах обычно трудно доступная сила черпалась легко, как вода из колодца, хрустально холодная и прозрачная. Вот только ей не напиться, а чем больше делаешь глотков – тем сильнее становится жажда.
– Завеса такая истонченная, – если бы в противниках у них не было мага, то это оказалось бы не самым дурным предзнаменованием. А так... Маг крови, тем более умелый, сам по себе не подарок. Кто знает что за козыри были у неё в рукаве?
Последний раз коснувшись пальцами холодной воды ручья, Хоук поднялась на ноги, не без удовольствия потянувшись. Хотелось если не плюнуть на всё, то хотя бы закончить скорее с этим делом. К тому же, здесь было слишком хорошо, чтобы не воспользоваться этим позже.
– Соглашусь с твоим предложением сперва осмотреться вокруг, вдруг можно войти и без приглашения, – едва ли Юфимия любит гостей в целом и будет рада им в частности, чтобы согласиться на вежливую просьбу об аудиенции или подсказать как пройти в библиотеку.
Оставался ещё вариант с тем, чтобы идти напролом, лишив момент всякой таинственности и элегантности, но Хоук не хотелось давать Мальди хоть малейший шанс подготовиться к их визиту. К тому же, в таком подходе была и изрядная доля самоубийственности, особенно если не знать куда именно они решили сунуться. А они не знали.

Подступив ближе, Хоук с тенью сомнения и беспокойства посмотрела на Фенриса.
– Хм, – с того момента, как прозвучало предложение сперва осмотреться, а потом уже действовать прошло не более получаса, ровно с того момента как они заняли выжидательную позицию на холме.
– Мне показалось? – уголки губ приподнимаются, Мариан касается ладонью смуглого лба, убирает с него светлые пряди. Приглядывается, словно причину этого конфуза можно установить так просто, играючи, но не находит в лице Фенриса ни намека на шутку. Собранный и серьезный, он кажется ей ровно настолько же сбитый с толку, как и она сама. Да и... Нет, ей не показалось. Иначе придётся серьезно усомниться в собственном здравомыслии, – либо кому-то стоит больше отдыхать.
Ладонь скользит ниже, пальцы касаются виска, скулы, очерчивают линию подбородка. "Как ты себя чувствуешь?" – потерялось в тихом выдохе и последовавшем вдохе, потому что в этом вопросе совсем нет смысла и едва ли она получит честный ответ. По крайней мере сейчас, когда они так близки к цели.
Осторожно и неторопливо опускаясь сперва на одно колено, а затем на другое, Мариан села рядом на землю,
Ей захотелось просто предложить уйти отсюда – без промедления и не оглядываясь. Куда угодно или как можно дальше.
Была ли Юфимия настоящей целью или очередным бегством от прошлого и уничтожением его призраков?
Мариан не сказала того, что хотела потому что думала, что знает каким будет ответ. Или каким он может быть. Вместо этого она со вздохом изменила его на предложение, которое могло иметь шансы на жизнь:
– Давай потом уедем далеко на восток? – Весь Тевинтер, как второй Киркволл, превращался в одно сплошное воплощение воспоминаний, но на этот раз не всецело её. Может быть, если отдалиться от него достаточно, то однажды получится забыть? – Или на юг, но климат там по полгода держится мерзкий. А можем вернуться в Вейсхаупт. Пейзажи, конечно, однообразные, зато компания не плохая. Я к Стражам уже привыкнуть успела.
Хотя что по-настоящему она там забыла и что её может держать дальше среди Ордена, Хоук не знала. Точнее... знала, как не знать? Но истинная причина была исключительно личным мотивом. Навязываясь в общество своему младшему брату, Мариан пыталась восполнить скудной и натяжной душевностью их общения тот дефицит семейного тепла, что образовался ещё до смерти матери. А иной раз ловила себя на мыслях о том, что это больше похоже на попытку наверстать всё то, чего между ними никогда не было. Только вот зрелище это было жалкое – старшая сестра из неё была столь же непутёвая, как и дочь.
– Комплекс не выглядит большим, – оглядываясь в ту сторону, где в прохладной тенистой зелени скрывались белоснежные стены, Мариан сменила тему, подозревая свои слова в несвоевременности, – но может уходить под землю. Кто знает, что было здесь раньше.

Спорить не хотелось, по крайней мере сейчас уж точно: не самое подходящее место и время. Но Мариан была уверена, что если хотя бы попытается объяснить Фенрису, что её удерживает в замке посреди моровой пустыни, то он сумеет понять. Главное не молчать в надежде на чудо, что мысли окажутся осязаемы или их можно будет прочесть. С другой стороны он ведь был прав – этого отрицать Хоук не могла, но даже когда предлагала уехать куда-то, так что бы вместе и, возможно, достаточно далеко, чтобы их невозможно было найти, не могла себе представить ни этого места, ни этого времени.
Последняя пара лет застыла, как в янтаре. Что-то происходило, но проходило вскользь и как-то мимо, а время тянулось медленно, больше похожее на зыбучий песок.
Некоторые дни были похожи один на другой и так складывались в недели, а затем и месяцы. Порой самым ярким, что оставалось вокруг, становились слишком живые сны – наполовину кошмары, наполовину ядовитые обещания.
Прекратится ли это всё хоть когда-нибудь? Можно ли это всё прекратить?
– Да, упоминал, – Мариан кивнула, слегка наклонив голову и улыбнулась, понадеявшись что её слова сойдут все же за шутку и разгонят то тревожное, повисшее уже в воздухе, – А что, это тоже уже вылетело из головы?
Задержав прикосновение на его щеке, оглянувшись вновь туда, где за зелёным буйством скрывались белоснежные стены, Мариан первая шевельнулась и начала подниматься:
– Пойдем. Есть шанс что чем быстрее начнём, тем быстрее всё закончится.

С холма они спускались вдоль звонкого ручья, чтобы не выйти прямиком к высокой лестнице, и остановить поодаль, замерев среди высокого кустарника и наблюдая за неподвижным караулом.
– Мерриль была бы счастлива, – рассматривая руины древнего строения, Хоук сама не осознала, к чему вспомнила давнюю подругу. И как она там, интересно? Авелин писала, что Маргаритка по прежнему в Киркволле, по прежнему приглядывает за эльфинажем, но то письмо было... сколько месяцев тому назад? Два или три? Или даже больше?
Иной раз Мариан становилось стыдно, что она не находит времени для нормальных писем подругам или же, что было бы проще и легче – возможности приехать. Мысль о возвращении в Киркволл не была уже столь мрачной, как хотя бы пару лет тому назад, но... всё равно не хотелось, не тянуло и душа туда не лежала.
Чем бы ранее ни был этот комплекс, о его размерах судить было действительно сложно. Уходит ли он под землю и насколько? И что может их ждать под столь идеалистической картиной из белоснежных стен? Мысли о залитых кровью алтарях казались дикими, но когда речь идет о маге крови, тем более искушенным на различные методы достижения своей цели, отрицать любые варианты было расточительством.
– Если какой-нибудь тайный ход и существует, то едва ли мы его найти, – эльфийская культура надежно хранила свои секреты и тайны. Непосвященные в них, они долго могли ходить вокруг да около. Мариан вспоминала руны, которые рисовала Мерриль и показывала порой в своих книгах, но что тогда, что сейчас она не понимала в них ровным счетом ничего.
Осторожно двинувшись вдоль подлеска, Хоук туже подтянула ремень и застежки перчатки. Вздохнула, выдавая своё напряжение и нетерпение.
– Пока мы ещё здесь, пообещай мне одну вещь, – оглянувшись на Фенриса, Мариан хотела бы улыбнуться, но не смогла, – Будь осторожен.

Остаться незамеченными для стоящих на лестнице караульных оказалось не слишком сложно. Всего лишь скользнуть вдоль скал, меж зарослей пышной зелени, скрыв звук шагов от чужих ушей в шуме льющейся воды. По левую руку, в зарослях плюща скала была выделана эльфийской рукой в некогда гладкую стену, ныне потрескавшуюся и поросшую мхом и пестрящей цветами пышной зеленью. Заросли плюща, в которые нырнули вторженцы, надежно скрыли от взглядов стоящих на карауле солдат с алебардами практически сплошной стеной.
Эльф ступил первым в тенистую аллею между скалой и стеной из зелени - вдоль них стелилась дорожка из щербатой цветной мозаики, сложенной в сложный геометрический узор.

В скале были высечены ниши, прохладные альковы, перед каждым из которых - небольшой алтарь и пустая чаша. Все вместе альковы составляли целую галерею, полукругом огибающую то, что некогда было внутренним двором храма. В каждом из них - остатки некогда изваянных из мрамора изящных фигур. Относительно целыми остались лишь несколько: эльф-витязь в солнечной короне, лишившийся носа и воздетой в благословляющем - или карающем - жесте руки, дева в длинном одеянии с рожками галлы в высокой прическе, величественная женщина в шипастом головном уборе похожем на миниатюру драконьего черепа, андрогинного вида эльфийка-лучница, и мужчина в длинном плаще и шлеме в виде головы медведя. На других пьедесталах - куски белого мрамора, в которых лишь угадывались очертания конечностей и мелких деталей, некогда составлявших полную композицию. Во мхе, оплетенная лозой, в ногах очередной статуи - небольшая мраморная сова, отколовшаяся от своего каменного владельца вместе с куском его плеча. Единственное, что от него осталось, помимо ног.

Судя по заброшенности двора, эльфийской скульптурой Юфимия не интересовалась. Либо просто не уделяла своей загородной недвижимости столько же внимания, сколько поместью в Минратосе. Кто знает?
Примечательно было одно: последний альков пустовал. Пьедестала со статуей попросту не было, не было и их останков, разбросанных по нише или рядом с ним, в отличие от соседа - владельца босых мраморных ног и валяющейся у подножия алтаря совы. Не было и чаши - алтарь высился в ложе из мха пустым куском белого мрамора.

Зелень, обильно растущая вдоль скалы, надежно скрывала их от глаз стражи на лестнице. Хорошо бы быть уверенными в том, что нет иных соглядатаев. Фенрис никак не мог избавиться от этой мысли, ведь пока все было довольно легко. Пробраться к убежищу магистра незамеченными им удалось, но как бы это не оказалось ловушкой, в которую они идут сами. Хоть в своих источниках эльф и был уверен, но полного доверия ни к кому не испытывал, предпочитая иметь возможность самому все проверить. Не в этот раз, к сожалению.
Проходя в тени плюща и деревьев вдоль скалы, Фенрис стал замечать под буйной растительностью сначала ниши, а затем пошли статуи на пьедесталах. Взгляд эльфа скользнул по ним без особого интереса, он никогда не чувствовал за собой большой любви ко всей этой эльфской культуре. Честно говоря, иногда даже не до конца идентифицировал себя с ними, не находя общего языка с той же Мерриль еще и на этой основе.
Видимо здесь ничего важного для себя магистр не нашла, потому что место выглядело едва ли не заброшенным, хотя и не таким заросшим, какими были прочие эльфские руины, не подлежавшие восстановлению. Статуи с отколотыми частями тела, пустые чащи, в которые только засохший лист и мох. Фенрис опасался увидеть на их дне остатки крови, но нет. Либо магия крови не касалась этого места, либо следов уже просто не осталось.
- Скорее всего все же храм и был, только не отдельному богу. Больше похоже на пантеон богов, чаши... может им здесь оставляли подношение. - Фенрис зачерпнул из одной из них листву, открывая чистое дно. - Не могли же они всегда каждому богу ставить по отдельному храму. Не знаю... я особо не интересовался эльфийскими божествами и верованиями. - Здесь буквально все кричало о своем происхождении и в который раз мужчина невольно вспомнил Мерриль, долийку, вынужденную жить в киркволлском эльфинаже. Та очень дорожила историей, прошлым, пытаясь вернуть его даже ценой чужой жизни, что она и сделала, восстанавливая свое проклятое зеркало. Странно, что из города она не надумала бежать в Тевинтер, изучать все это. Складывалось впечатление, что эльфка что-то надумала и потому засела на месте, вместо того чтобы продолжать восстанавливать дорогую ее сердцу историю.
Но вспомнилась она ему не по этой причине. Короткой болью вспыхнули клейма, а глядя на эти статуи вспомнился один из давних разговоров, в которых она пыталась выяснить побольше об этих татуировках. Утверждала, что они такие же, как у нее самой.
Бред.
Бред?..
Пока эльф раздумывал над этим, обходя стати куда медленнее Мариан, всматриваясь в землю у себя под ногами, где мозаикой был выложен какой-то узор, Хоук уже ускакала вперед, а стоило ему подойти ближе к ней, как в руки всучила свой посох.
- Что ты?.. - Докончить фразу не успел. Постамент, на который взобралась Хоук, через несколько секунд опустился с негромким скрежетом где-то в недрах земли. Фенрис озадаченно посмотрел себе под ноги, ожидая подвоха, затем рядом с собой увидел движение. Скала, перед которой стоял этот пустой алтарь, отодвинулась в сторону и Мариан, до этого опиравшаяся на нее, зашаталась и начала падать. Эльф потянулся к ней, в стремлении помочь той удержаться, но его помощь в итоге не потребовалась.
- Теперь ты держи, - посох вернулся к владелице, а сам он отошел в сторону, подобрать кусок камня одной из статуй. Той самой, с птицей. Выглядел достаточно тяжелым, чтобы под своим весом подержать дверь открытой.
- Главное попасть внутрь, там разберемся. Ходы наверняка по всей скале вырублены, а Юфимия может находиться как вверху, так и внизу. Многие магистры любят устраивать свои лаборатории глубоко под землей, а некоторым нравится быть повыше, открывая солнцу свои зверства. - Кусок статуи оказался довольно тяжелым, но Фенрис донес его и опустил позади сидящей с краю алтаря Мариан.
- Сейчас я зайду, следом ты, даже если веса не хватит, ты должна успеть проскочить, - проверив, что кусок плеча и птицы из камня падать не собираются, эльф ступил на первые ступеньки, вырубленные прямо в скале.
В сравнении с улицей, поросшей зеленью и освещаемой солнцем, на лестнице оказалось холодно. Откуда-то снизу дул ветер, похоже это не единственный вход. Пока было время, он позволил себе немного осмотреться. Как-то же дверь открывали изнутри? Хотя ступеньки выглядели старыми, щербатыми, но не стертыми от касания множества ног, можно решить, что по ней довольно редко ходили.
- Ладно, давай, - спустился на несколько ступенек ниже, чувствуя босыми ступнями холод камня и легкую сырость. Пока по обе стороны лестницы были стены, но ступенек через пятнадцать блики от огонька Мариан пропадали и возникало ощущение, что там уже большое помещение. Хорошо бы неохраняемое, тогда они смогут достаточно долго не привлекать к себе внимания.

Осмотревшись, Фенрис обнаружил, что дальше вдоль пещеры в скале идет по широкой дуге лестница - без перил, ниш и освещения. Только внизу виднелся зеленоватый огонек, но присматриваться к нему эльф пока не стал. Будет время. Вернулся обратно, проведя рукой по стенке короткого коридора и вскоре пальцы зацепились за небольшой выступ. Нажимная панель. Наверняка это она задействует механизм открытия двери. Может тогда стоит убрать с постамента груз? Пусть сюда и редко кто захаживал, если судить по внешнему виду, но открытый проход может их выдать. Или, напротив, спасти, если придется быстро удирать, а панель может и не сработать.
Уделив этой мысли несколько секунд, Фенрис решил все таки оставить груз. Слишком высока вероятность того, что безопасный путь может быть заблокирован. Дождавшись Мариан, он двинулся дальше по лестнице.
Лестница хоть и не была узкой, но и безопасной ее не назвать. Гладкий, местами выщербленный камень, не хватало только потоков воды под ногами и тогда быстрый небезопасный спуск обеспечен. И чем ниже они спускались, тем яснее становилось, что шум, исходящий из нижних коридоров, вовсе ему не почудился. Вода здесь действительно была. Как и странный огонь, служивший единственным источником света в этом подземелье. Не сходя со ступеней, Фенрис остановился, рассматривая эльфийку. Что это была за магия не трудно догадаться. Весь мир видел цвет завесы, огромную дыру в небе, оставленную Корифеем. Что это означало? И чего стоило им опасаться?
И это промедление сыграло им на руку. В конце коридора, у входа в который стояла статуя, открылась дверь, от камня гулким эхом отразился скрип петель и грохот сапогов. Двое, если верить своим ушам и голосу, который обращался к кому-то. И что-то волокли по земле за собой.
Фенрис замер, где стоял, боясь потревожить эхо, но рука непроизвольно уже касалась рукояти меча за спиной, если что-то пойдет не так, то он должен успеть...
Неизвестные торопливо прошли по короткому коридору. Из короткой беседы было ясно, что здесь что-то складировали. Учитывая место, куда они пробрались, "грузом" могло оказаться что угодно, начиная с целого трупа и заканчивая трупом, поделенным на кусочки.
"Саирабаз?" - Беседа в виде монолога натолкнула на мысли о кунарийских магах, которые не могли в силу определенных обстоятельств говорить вслух. Но это было бы слишком, Тевинтер без конца вел войну с кунари, откуда бы тут взяться их магам. Отступников среди них практически не бывает, а случись им лишиться хозяина, так они запросто лишат себя жизни, не видя иного исхода. Хорошо, если спутником был молчаливый, использующий телепатию маг, хуже, если это какое-то иное создание. За время существования бреши чего только в мир не врывалось. Магистры, которых кровью не пои, дай что-нибудь древнее и опасное поисследовать, не могли оставить этот феномен без внимания.
Ушли. Фенрис мотнул головой, отгоняя мысли и предположения. Если те попадутся им на пути, гадать кто же это был не придется.
Молча и как можно тише эльф спустился по оставшимся ступенькам. Как бы он ни старался, а сочленения брони все равно издавали звуки, которые, впрочем, заглушал бьющий из стены ручей. Коридор был пуст. Всего две двери, одна в конце, до конца не закрыта и из щели бил все тот же зеленый свет, и другая, открытая, куда и притащили свою ношу эти двое. Оставить последнее без внимания было просто невозможно и поэтому эльф решительно подошел к боковой арке, заглядывая в темное помещение. Оттуда пахнуло пылью и сыростью. На полу был довольно толстый слой пыли, как и на полках, на котором отпечатались следы сегодняшних посетителей. В глубине комнаты темнело нечто, что рассмотреть с порога не удавалось.
- И что там у них? - Фенрис ожидал худшего, а чего еще ожидать от магистра с такой репутацией?..

Аккуратно разложенные на каменных постаментах, напоминающих койки разномастные тела - вот что открылось эльфу и магессе в новом зале, большом и гулком, будто пустой андрастианский собор. Они лежали, освещенные призрачным светом магических светильников, в холоде слишком сильным, чтобы он был естественным. Эльфы и люди (в основном, первые), мужчины и женщины, подростки, старики и дети, их было не меньше тридцати, каждый - в аккуратной умиротворенной с виду позе, со сложенными на груди руками, каждый - в длинной, серой холщовой рубахе. Все это до странности и жутко напоминало традиционную погребальную церемонию, так андрастианцы лежат в саване из пропитанной горючей смесью ткани прежде чем отправиться на погребальный костер. А может быть, Юфимия Мальди просто отличалась склонностью к порядку в своих лабораториях: какая-то извращенная церемониальная упорядоченность была в этом зале, сверкающем едва ли не стерильной чистотой, и эти тела...

У них не было лиц.

Иной раз в буквальном смысле. По большей части смазанные, точно кто-то неумело пытался слепить их из глины, да остановился, едва вылепив силуэт человеческого лица, местами как будто облитые кислотой, местами содранные с мясом или сожженные, а у нескольких - так же педантично завернутые в бинты, чистые и с пятнами крови.

Тишина здесь казалось до странности статичной, поглощающей звуки. Мариан она особенно сильно бьет по ушам, крепко, почти до звона.
Тени здесь не место. Здесь властвует кровь.

Шаги на лестнице, удалившиеся было, вновь приближались к двери. На этот раз некто, спускающийся в подземную лабораторию, был один.

Его не стоило просить дважды. Настороженными движениями эльф шагнул вглубь арки так, будто погрузился в бездонную пропасть, выставив руку назад, будто ладонью своей смог бы удержать позади себя Мариан в случае чего. Принять удар на себя, стать для неё живым щитом.

Босая нога коснулась камня, на поверку оказавшимся куда холоднее, чем в коридоре, откуда они явились. Фенрис сморщился, ступни будто прижгло льдом с непривычки. Вслед за ногами дрожь пробрала и всё остальное тело. Одна мысль, с которой рука неосознанно, инстинктивно взметывается к рукояти, сжимает её так сильно, насколько может. Эта изморозь была противоестественна, находиться в ней было невыносимо, будто прикасаешься к мертвецу, чьё тело остыло вечность назад. Магия. И что-то ещё помимо сырости и пыли. Здесь царил тонкий шлейф запаха крови, режущий, бьющий в ноздри каждой беспокойной волною, вопивший во мгле тишины о том, что им предстояло здесь обнаружить - даже громче его собственных, почти беззвучных шагов, обрамлённых в тихий лязг металла, медленно выверявших это огромное давящее пространство. Эльф медленно двигался вперёд, пока глаза не привыкли и не узрели призрачную пелену блёклого, почти мёртвого света. Не узрели то, отчего и вовсе захотелось ослепнуть.

Все эти тела, ряженые в холщовые куски ткани, выложенные на прямоугольные постаменты до раздражения выверено и ровно, казались мраморными статуями в порождённом магией хрупком свете. Только лица их, стоило к ним лишь приглядеться - были разворочены, раскурочены и обращены кровавым месивом, будто были сперва отодраны, выжжены и изрезаны, а потом заново выложены на положенное место. Всё это слишком отдалённо теперь напоминало профиль человека, эльфа, старика или ребёнка. Да разве теперь это имело значение?! Вся эта погребальная симметрия, заключённая в позах финального умиротворения, со сложенными на груди руками - точно отвратительная издёвка. Он почти явственно видел перед глазами магистрессу, упивавшуюся собственной, как считали остальные сливки тевинтерской магократии - «безвкусицей». Ярость вздымалась с каждым тяжёлым выдохом, раскаливалась до бела.

Кровь была свернувшейся и запёкшейся на некоторых… головах. Не нужно было быть одержимым целителем, чтобы понять: всех их «обезличивали» живьём. Лицо эльфа исказилось в молчаливой гримасе отвращения и гнева. Стиснул зубы до скрежета. Сжал кулак с такой силой, что стальные когти впились в ладонь, раздирая и без того не дававшие забыть о себе лириумные метки, едва вспыхнувшие, но тут же погасшие. Нет, на этот раз он не позволит этой ненависти возобладать над собой. Просто ещё не время. О, и он даже передумал, решил переиграть первоначальные планы, обычно заканчивавшиеся одним и тем же. Его рука не будет пробивать её грудную клетку, и он не станет вынимать её сердце, заставляя кровь заполонить всё её нутро, всю её гнилую полость до основания. Сердце Юфимии Мальди должно биться в тот момент, когда Фенрис проделает с ней то же самое, что она сотворила с ними. Со всеми ними!

Шаги Мариан позади него, за его спиной, отрезвили: если несколько лет назад он готов был бить кулаком в грудь с пеной у рта, лишь бы Хоук своими глазами увидела наследие магистров, убедилась в том, что его слова в отношении магии – всецело оправданы и правдивы, что даже если не все поголовно, то некоторые маги уж точно заслуживали окончить свою жизнь с вырванным сердцем, а все остальные – сидеть на цепи в положенных им Кругам, то сейчас… Фенрис замер, повернувшись к Мариан.
– Не смотри на них, – едва различимым голосом произнёс эльф, и то, показавшимся громким в этом… могильнике. Дождался, пока они не сравняются, а затем мимолётным движением коснулся пальцами её руки, свободной пока от посоха. Он был почти уверен, что в каждом из тел Хоук видела не просто невинную жертву, чью-то дочь, брата, сестру, жену, мужа, возлюбленного, любимую. В каждом трупе она видела собственную мать.

Раздавшиеся со стороны двери шаги возвестили, что неизвестные некто возвращались сюда, спускаясь ступень за ступенью. Не неизвестные. Неизвестный, не скрадывавший шума своего приближения. Шаги были легче прежних, ненамного, шаги не перетаскивавшего на этот раз никакого трупа. Шаги, не сопровождаемые шагами немного иными, как в тот раз. Жаль, что шаги способны были рассказать столь о малом. С тихим лязгом стали Фенрис выудил из-за спины меч. Хоук отступила к стене и приблизилась к двери, заявив о своей готовности взглядом. Эльф успел лишь кивнуть в ответ, прежде чем исчез с глаз долой в резкой скоростной вспышке голубоватого цвета, озарившей клейма по всему его телу. Игнорируя всякую боль, он насколько мог бесшумно, так, как был научен Воинами Тумана, двинулся по флангу, противоположному Хоук, по направлению к двери. Сейчас им позарез нужна была информация, любая, слишком малое ему было известно о том, на что была способна Мальди, помимо изуродования невинных, даже не ради магии крови. А посему, он попытается разделаться с «гостем» не так, как делал это обычно. Просто обезвредить. Молниеносно. Прежде, чем с головы Мариан упадёт хотя бы волос или этот кто-то успеет пискнуть, кем бы он ни был.