Совместно с Андерсом
– Верно, – кивнула в ответ Кассандра, – за вашим мастерством угадывается школа Круга.
По той тональности, с которой ответил целитель, по некоторой напряжённости встречного вопроса, который он задал, было трудно понять, какие чувства вызывает у него этот разговор. Тема могла оказаться для него неприятной – после объявления роспуска Кругов многие не могли найти себе места, многим приходилось скрываться, спасаясь от расправы, но не все находили убежище... Но сейчас в мире многое изменилось. Такому хорошему целителю, как Йоханнес, найдётся дело и в Коллегии Чародеев, и на передовой – ему совершенно незачем прозябать в Тевинтере, где ниже него в обществе находятся лишь слуги и рабы.
– Дайте угадаю… Цитадель Кинлох? Или Вольная Марка?
Кассандра и раньше обратила внимание: его речь напоминала речь Каллена – узнаваемое ферелденское произношение и некоторые обороты, которые не услышишь нигде, кроме свободных марчанских земель.
Коротколапый кот замурчал тихо, словно делая одолжение глупой человеческой женщине, которой вздумалось почесать ему шею. Кассандра невольно подумала, что, каково бы ни было положение Йоханнеса в Тевинтере, он зарабатывает достаточно, чтобы помощница, которую она видела мельком, была опрятно одета, а кошки, прибившиеся к лечебнице, ели досыта.

В голосе и жестах Кассандры не ощущалось подозрительности и агрессии, лишь дружелюбный интерес, который людям свойственно проявлять из вежливости. Почему же тогда Андерс ощущал себя, как на допросе?
Он уже не так охотно рассказывал о себе посторонним, делился с ними своими проблемами, как когда-то. Отчасти потому, что говорить теперь приходилось не о себе – о Йоханнесе, чья жизнь от и до была вымышлена, отчасти - из-за боязни выдать себя, попасться на противоречиях, запамятовав то, где, кому и о чем солгал. Андерс хорошо помнил недоумение и подозрение, с которыми смотрели на него люди, когда он, забывшись, не откликался на фальшивое имя. Проколоться на подобной мелочи было легче лёгкого.
– Вольная марка, – сдержанно кивнул Андерс, – казематы Киркволла.
Потрепав за ухом рыжую кошку, он отошёл от окна. Возможно, стоило прямо попросить Кассандру закрыть эту тему. Вряд ли она будет осуждать его за нежелание вспоминать не самые приятные события его жизни. В конце концов, с каждым хоть раз да случалось то, о чем он предпочёл бы забыть.
– Честно говоря, – начал Андерс, подняв на Кассандру тяжёлый, несколько виноватый взгляд, - годы, проведенные в Круге с натяжкой можно назвать лучшими годами в моей жизни. Простите, но рассказывать о них я не хочу.

Значит, Киркволл… Даже сейчас, по прошествии стольких лет, это название ощущается звонкой и хлёсткой пощёчиной. Город бессилия власти, беспредела храмовников, разгула малефикаров и одержимых отступников. Неудивительно, что Йоханнес не хочет вспоминать о времени, проведённом в Казематах… И, возможно, о своём побеге оттуда, который случился до или после беспорядков. Но в любом случае ордена храмовников больше нет, да и доносить на того, кто спас тебе жизнь, было бы последним делом.
– Хорошо, я не стану настаивать, – понимающе кивнув, ответила Кассандра. – Тогда вы, наверное, давно уже освоились здесь? И как вам Тевинтер?
Регалиан когда-то рассказывал, что в Круге многие видят магократическую империю идеальным государством. Но проблемы, с которыми столкнулись сторонники чародейки Фионы, наглядно показали, какое это заблуждение. Кассандра, ощутившая азарт вербовщика, была уверена: Тевинтер оправдал ожидания Йоханнеса лишь частично, несмотря на то, что он явно не бедствовал. А значит, Миротворческий корпус и Коллегия могли сделать ему более выгодное предложение.