В какой-то момент это путешествие стало казаться бесконечным: вымощенные камнем широкие торговые тракты Орлея сменялись извилистыми горными тропами, а те в свою очередь – пыльными грунтовыми дорогами Ферелдена, и не было им ни конца, ни края. Но наставница верила Верховной Чародейке, держалась бодро и не позволяла Алет вешать нос. Свои плюсы в этой ситуации и впрямь были: так Алет получила возможность поглядеть на мир снаружи башни Круга. Хотя, говоря по чести, сама девочка предпочла бы не покидать родные стены.
Ферелден показался ей дикой страной. Дома, в Орлее, всё было иначе. Совсем другие города и дома, другая еда – намного вкуснее, – другая одежда. Лишь простые люди во многом были похожи: как большинство бедных орлесианцев не хотело гражданской войны, так крестьяне из Внутренних земель близ Редклифа не желали видеть, как маги и храмовники уничтожают друг друга на пороге их дома. Только кто же их спросит? Нигде никого не волновала судьба маленького человека.
Интуитивно Алет чувствовала это, и ощущала своё родство с этими людьми, но не находила слов, чтобы выразить эту тупую, тянущую и ноющую душевную боль. Когда приходит горе, понять, что что-то пошло не так, несложно. А когда всё, вроде бы, не так и плохо, ты вряд ли придумаешь что-то лучше, чем пройтись по окрестностям или скушать в таверне кусок сладкого яблочного пирога – Дениз учила, что сладкое поднимает настроение и помогает лучше думать.
Первый вариант Алет решительно не подходил – в замке Рэдклиф и его предместьях было неспокойно. Дениз предостерегала Алет, чтобы та неуходила одна далеко и вела себя как можно осторожнее, но она дошла бы до этой мысли и собственным умом. Потому Алет выбрала второй вариант, тем более, Дениз, проводившая много времени рядом со старшими магами, дала ей немного карманных денег.

«Чайка и маяк» было шумным местом. И, наверное, Алет была ещё слишком мала, чтобы посещать такие заведения. Юркнув в открытую дверь вслед за одним из магов-посетителей, она прошла вдоль стены, стараясь не привлекать излишнее внимание.
– Добрый день, мессир, – вежливо поздоровалась она с трактирщиком, привстав на цыпочки и аккуратно положив на стойку монетку. – Не найдётся ли у вас куска яблочного пирога и кружки морса?
Стоявший рядом мужчина в потрепанной мантии усмехнулся в усы. Алет строго посмотрела на него. Разве она сказала что-то смешное?
– Для вас – всё что угодно, юная леди, – ответил трактирщик. – И денег с вас я не возьму.
Алет удивлённо вскинула брови. Это было, конечно, приятным сюрпризом, но чем-то настораживало.
– Взамен я попрошу вас избавиться от крыс в погребе. Для юного мага это не должно составить труда.
Алет растерянно захлопала глазами. Вообще-то в Круге её не учили убивать крыс, но просто так взять и отказать старшему в такой маленькой услуге ей не хватило решимости.
– Хо… хорошо, мессир, – кивнула она. – Я погляжу, могу ли что-то для вас сделать.
Трактирщик довольно кивнул и указал рукой в нужном направлении. Алет вежливо кивнула в ответ и поспешила туда. В её голове созрел простой и эффективный план: поглядеть, что там в подвале, а потом вернуться и сказать, что не справилась с задачей. Конечно, пирог она вряд ли получит, но трактирщик не сможет про нее сказать, что она даже не попыталась помочь.

В подвале было темно и прохладно. В ноздри ударил запах подгнивших овощей, плесени и сырости. Алет зябко повела плечами, ступив на крутую лестницу, но не успела спуститься вниз – ей показалось, что она здесь не одна. Здесь был кто-то ещё. Кто-то или что-то. В глубине помещения, из самого угла, раздался тихий стон, не похожий на звуки, которые издают крысы. Как будто голос подал ослабевший от голода человек, находящийся на границе жизни и смерти.
Громко взвизгнув, Алет рванула назад. От ужаса сердце будто бы собралось выскочить наружу, проломив грудную клетку. Поскользнувшись на лестнице, она крепко ударилась коленом о ступень. На миг ей показалось, что нечто-из-угла сорвалось с места и бросилось на неё, что цепкие когтистые пальцы вот-вот схватят её за щиколотку, но – обошлось. Каким-то чудом девочка совершила последний рывок, выбралась наверх, с шумом захлопнула за собой дверь в погреб и, не оглядываясь, побежала в зал, где почти что у самого входа, налетела на рыжеволосую магессу.
– Простите, монна! Пожалуйста, простите! – взволнованно пробормотала девочка, глядя на женщину испуганными глазами.

Отредактировано Alayette (2017-05-14 17:55:27)

Алет потёрла ушибленную коленку и насупилась. Вот если бы монна Ингрид спустилась вниз, в погреб, она бы тоже, наверное, натерпелась страху. Или нет? Приглядевшись повнимательнее, Алет подумала, что она в чём-то напоминает наставницу – тоже уверенная в своих речах и доброжелательная к ней, только немного моложе и рыжая.
Вспомнив о Дениз, девочка помрачнела ещё сильнее. Наверняка, услышав об этом происшествии, наставница не обрадуется её самостоятельности – уже только за то, что расслабилась и согласилась спускаться в подвал в  незнакомом месте.
– Угу, – нехотя кивнула в ответ Алет. – Но… ничего страшного, монна. Поскользнулась, ударилась, вот и закричала…
Девочка не очень умела врать, поэтому отвела глаза в сторону, посмотрела на трактирщика. Вот если она сейчас скажет ему, что в погребе живёт кто-то страшный, громко стонущий и хватающий за лодыжки, то он не поверит и только посмеется в ответ. Так все взрослые делают, и не важно, где ты обнаружил кого-то страшного – в шкафу, под кроватью или увидел за окном. Взрослые часто хотят слышать не правду, а то, что им удобно. Но что, если этот страшный когда-нибудь выберется из погреба и сделает кому-нибудь плохо?.. Алет почувствовала укол совести. Если что-нибудь случится, то виноват будет тот, кто промолчал.
Виновато посмотрев на трактирщика, Алет поджала губы. Нужно было что-то делать. Срочно и прямо сейчас. Но от мысли о том, чтобы спуститься вниз, туда, к страшному, в одиночку, в груди тянущим холодком начинал растекаться ужас.
– Я… я, кажется, обронила внизу медальон, – робко и растерянно произнесла девочка, переводя взгляд на Ингрид. Для пущей убедительности она похлопала себя ладошкой по груди, мол, гляди, никакого медальона на мне нет, а ведь он был. – Не спустишься со мной?  – робко улыбнувшись и  заинтересованно склонив голову на бок, спросила она. Трактирщик лишь пожал плечами на это предложение. Разумеется, он ничего не имел против.

Так будет лучше. Говорить на весь зал при трактирщике, что в подвале живёт страшный – это плохая мысль. Только обругают и скажут, что это всё детские фантазии. Пирога Алет и так уже лишилась, не хватало ещё для полного счастья и нагоняй выслушать. А Ингрид ей ничего плохого не сделает, даже в том случае, если Алет что-то примерещилось – это же не в её подвале что-то завелось.
– Меня Алет зовут, – дружелюбно представилась девочка и, подхватив подол мантии одной рукой, сделала книксен. – А Дениз Вийон – моя наставница.

Отредактировано Alayette (2017-05-17 00:16:35)

Алет лишь молча кивнула в ответ, обдумывая слова старшей магессы. Хорошая память на лица – это гораздо удобнее, чем память на имена. Потому что имя несложно записать: Дениз советовала своей ученице записывать на маленьких листочках сложные слова из пособий и крепить к личным вещам в ученической спальне, так что в Круге у Алет были гребешок под названием «трансфигурация» и песочные часы по имени «энтропия». А вот зарисовать лицо для большинства людей уже проблема. Монна Ингрид могла бы воспользоваться своим преимуществом, но девочка постеснялась лезть к ней с этим советом.

Первая – так первая. Не в привычках Алет было спорить о таких вещах. Кроме того, в Круге её учили и хорошим манерам – к примеру, что старшим нужно уступать. Но ощутив сквозь тонкую подошву башмачка холод каменной лестницы, девочка всё-таки подала голос.
– Осторожнее, монна Ингрид – ступени здесь крутые, – негромко произнесла Алет, пристально вглядываясь в темноту, куда только что начала спуск её новая знакомая. Разбитое колено всё ещё напоминало о себе и о том страхе, которого натерпелась девочка перед тем, как оступиться на каменной лестнице.  Гулкие шаги отскакивали от стен узкого, уходящего вниз коридора. Ухватившись за руку старшей магессы, Алет громко и нервно выдохнула и по её примеру призвала из Тени маленький бирюзовый огонёк, мерцавший мягким и спокойным холодным светом: так будет меньше шансов оступиться и упасть.
И с ним было не так страшно. Девочка чувствовала, что кто-то смотрит на них пристальным недобрым взглядом. Это был он – страшный. Бирюзовый огонёк задрожал в ладони. И вдруг страшный застонал.
– Голодно? – переспросила Алет, пытаясь отыскать в темноте того, кто подал голос. Но тщетно – ничто не привлекло её внимания, кроме паутины, густой слой которой переходил с арки над последними ступенями лестницы на стены. – Видите, монна Ингрид, здесь кто-то живёт…
Возможно, дело было в том,  что Алет уже встречалась со страшным. Или в том, что с ней сейчас была взрослая магесса. Но неожиданно она почувствовала жалость: страшный жил здесь один и очень хотел есть. А о том, как желудок скручивает от голода, как кружится голова, как слабеют руки и ноги, когда в наказание за какой-то проступок тебя держат на воде и корочке хлебе всю седьмицу, девочка знала не понаслышке.
– Слышите? Слышите? Он и в тот раз смотрел на меня. Эх, если бы у меня был кусок пирога… – тихо вздохнув, сказала она, но не успела домыслить, что бы произошло в этом случае:  с одной из полок, почти на уровне её лица, на неё таращила блестящие красные глаза-бусинки упитанная серая крыса. Заметив, что её обнаружили, она заверещала и, оттолкнувшись лапами от полки, повалила большой горшок с крупой, который с грохотом разлетелся на мелкие черепки. Его содержимое просыпалось под ноги магессам, а крыса со всех лап рванула вглубь помещения, откуда донёслись шорохи и повизгивание.
А страшный тем временем утих. Но в этом молчании, в неестественном холоде, окружившем магесс, было что-то странное и опасное. Словно страшный не мог найти слова, какими назвать такое расточительство.
– Плохо… – растерянно сказала Алет, отпустив руку монны Ингрид и осторожно проходя вдоль полок мимо зерна. Наступать башмаком на пищу казалось ей кощунственным поступком.

Отредактировано Alayette (2017-05-19 01:07:43)

В ответ Алет лишь виновато развела руками. Огонёк, который потух, когда её испугала крыса и который она вновь зажгла, когда монна Ингрид склеивала черепки – чтобы магессе было достаточно светло, а то в потёмках такое срастишь, что самому «страшному» дурно станет, - задрожал над её ладонью, отбросив на стены и потолок жутковатые удлинённые тени.
- Я соврала, - честно призналась девочка, виновато опустив голову и шаркнув туфелькой по каменному полу. – Я не роняла медальон… Простите… Просто мессиру трактирщику бесполезно говорить о «страшном», который живёт у него в подвале. Он бы не поверил.
Все взрослые, которых знала Алет, всегда с пренебрежением относились к детским страхам. Они всерьёз считали, что под кроватью не живут монстры, что в темноте могут поджидать лишь грабители, что дверью хлопает сквозняк, и никакая ведьма не умыкнёт младенца из колыбельки прямо из-под носа спящей матери дождливой ночью. Все, но не Дениз. Как только Алет попала в Круг, наставница велела ей рассказывать обо всём странном и страшном, и как позже она разъяснила, это было нужно ей для того, чтобы вовремя помочь своим подопечным, если они встретятся с демоном. В тот день Алет ещё спросила, какой демон мог принять вид полосатого шваброхвоста о семи лапах, но Дениз, подумав и понаблюдав немного, сказала, что это всего лишь воображение и усадила девочку за учебники. Больше шваброхвост не приходил, вот только здешний «страшный» ощущался вполне реальным, и от этого внутри всего существа Алет разливался холодный, липкий страх.
Девочка медленно обернулась, подняв ладонь, над которой мерцал бирюзовый огонёк, высоко над головой. За спиной были лишь ряды полок, корзины, ящики, мешки, да брошенные в углу прямо на полу доски. Возле них на крючках, ввинченных в потолок, висели сушёные фрукты, нарезанные ломтиками и нанизанные на нитки.
- Интересно, почему он просит есть, - негромко подумала вслух Алет, направившись к ним, - когда здесь полно лакомств? Может быть, он просто… заелся? – обернувшись к Ингрид, предположила она. Мерсье говорили так, когда она отказывалась есть испорченные продукты. Впрочем, если с сыра срезать плесень, а у овощей и фруктов вырезать подгнившие кусочки мякоти, может получиться сносный обед…
- И ещё, спасибо вам за зерно, - подумав, добавила она. – Рассыпать зерно – дурная примета, но мадам Мерсье, - женщина, у которой я жила до Круга, - говорила: «Пять минут не валялось, значит, не падало».
После чего обязательно добавляла: «Ешь, зараза!». Но о том Алет решила промолчать.
Девочка потрогала пальцем ломтик яблока, но не стала брать что-то без спроса. Однако именно в тот момент нужно же было откуда-то выскочить огромной крысе и кинуться ей под ноги! Алет сделала резкий шаг в сторону от неожиданности и вдруг почувствовала, как пол уходит из-под ног. В мгновение ока девочка с громким визгом провалилась в яму, прикрытую досками, которые сбила неловким движением. Ей очень повезло – она упала на мягкую солому, которой были прикрыты куски льда. Позже их, видимо, использовали для хранения продуктов. Потерев ушибленный бок, Алет перевернулась и поглядела вверх – из ледника на первый уровень подвала, оказывается, вела приставленная к стене деревянная лестница.

Отредактировано Alayette (2017-06-04 00:48:47)