[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]

«We are live in a yellow submarine, yellow submarine, yellow submarine…» Грустно заключил Энтони, припарковав свой мотоцикл на обочине дороги. Разбитый автомобиль выделялся ярким пятном на фоне тусклого зимнего пейзажа и смотрелся так же нелепо, как Том Бомбадил в «Братстве Кольца».  Будто прихоть автора, который невзирая на общий антураж  своего произведения, решил вспомнить собственные старые работы и воскресить любимого персонажа. А как он будет смотреться – дело десятое.
Фермер закинул на плечо рюкзак, проверил обойму Вальтера и сделал несколько шагов навстречу автомобилю, пристально осматриваясь по сторонам. Это было отличное место, чтобы устроить засаду. Что могло прятаться за толстым стволом дерева, принявшего на себя Фольксваген – неизвестно. В неглубоком овраге, уходящем вниз по одной из сторон дороги – неизвестно. Когда под подошвой ботинка заскрежетал булыжник, МакАлистер решил перестраховаться и бросил его в кузов. Удар отразился эхом в звенящей тишине и умолк. Никакого треска снега под телами, лишь звук биения собственного сердца. Он подошел ближе, еще раз осмотрелся по сторонам и заглянул за дерево, сжимая перед собой ствол двумя руками. Едва заметные следы протекторов шин на снегу говорили о том, что Фольксваген находился здесь всего несколько дней. Явно после того как округой пронесся сильный снегопад, заставивший фермера остановиться в унылом поселке, состоящем из одной улицы с побитым асфальтом, который, кажется, стелили еще Отцы-основатели, почерневших бревенчатых домиков и редких кирпичных строений, разобранных практически до основания.

Дверь с легкостью поддалась, приглашая гостя присесть за водительское сидение. Энтони убрал осколки стекла и умостился на колено, убирая вес с больной ноги. Оружие пришлось оставить на торпеде, чтобы освободить вторую руку и дотянуться да набитого рюкзака на заднем диванчике. Кто бы ни был водителем, он явно любил играть в мать Терезу. Фермер в буквальном смысле терялся среди разнообразия всяких медикаментов, которых бы хватило десятку людей на год. Поспешив принять несколько обезболивающих таблеток, переставил найденной сокровище на переднее сидение и переключился на бардачок, который открылся только после второго удара кулака и нецензурной брани. Карта, нож, парочка  затертых дисков с музыкой, распечатанная упаковка  бинтов и несколько протеиновых батончиков, которые моментально разбрелись по внутренним карманам куртки. А еще книжка с настолько мелким шрифтом на обороте, что ему пришлось полезть за очками. Тут-то к нему и постучались.
Строгий женский голос приказал поднять руки и повернуться. Удобно свернувшееся набок зеркало заднего вида позволило увидеть невысокую фигуру с оружием в руках и на достаточном расстоянии, чтобы обезопасить себя от сюрпризов.
«Блять. Ну как так?!» Фермер задал себе риторический вопрос и начал неуклюже выбираться с автомобиля. Ствол лежал достаточно близко, чтобы рискнуть схватить его и попытаться выстрелить, но повторное предупреждение девушки вынудило отказаться от затеи.  Фермер медленно выпрямился и плавно повернулся к девушке лицом, держа руки поднятыми на уровне головы.

_ Джо?-  голос Энтони дрогнул, а глаза расширились, будто он увидел призрака. Он был потрясен, не мог поверить своим глазам. То, что сейчас происходило, было настолько удивительно, до такой степени не похоже на все происходящее с ним последний год, что душа его, казалось, замерла и звенела как натянутая струна, боясь поверить в реальность происходящего. Если это всего лишь сон, очередная галлюцинация? Энтони давно перестал доверять собственным глазам, но продолжал всматриваться в так хорошо знакомые черты лица. Не понимал, недоумевал, но радовался как ребенок. МакАлистер был уверен, что она мертва или того хуже. Но она стояла  перед ним и выглядела просто потрясающе. После невероятной  по длине паузы, вызванной шоком, он бросился ей на встречу с желанием обнять, но не нашел никакого отклика. Девушка моментально сделала несколько шагов назад и крепче сжала дробовик.
- Джо, это же я! Не узнала?- Он непонимающе остановился, а затем принялся снимать с себя шапку и солнцезащитные очки, скрывающие весь его восторг. – Просто я зарос, как Джон Леннон на своей свадьбе. Энтони действительно сейчас больше походил на какого-то бродягу: заросший, бородатый, насквозь провонявший мочой и потом, но как его можно не узнать? Даже после того, как фермер снял с себя все лишнее, Джоанна была в замешательстве, будто к ней пристал какой-то школьный друг,   которого она никак не может вспомнить.
«Что за херня? Ты серьезно? Джо, что же с тобой произошло? Ты действительно не можешь меня вспомнить…» И Энтони погас, как задутая свеча. Он отошел на несколько шагов назад и опустил руки, невзирая на дуло дробовика, все еще на него направленное. Его вдруг одолела такая усталость, что собственное тело стало непосильной ношей. Все мысли разбились на тысячу осколков и обрушились на пол, начертав слово «судьба».
- Извини, обознался. Ты очень похожа на одну мою знакомую,- каждое слово давалось тяжело, но он вдруг осознал, что нужно делать. Если это не жестокий розыгрыш, за который он оторвет Джо голову и будет бросать в кольцо с центра площадки, пока не попадет, то он должен поступить именно так. Она жива, по виду прекрасно себя чувствует и ни в чем не нуждается. Только следы аварии на лице, которые скоро затянутся. – Забирай, если это твое, а я просто уйду. Да…

Отредактировано Tirel Laroque (2017-05-01 13:24:58)

[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]

- Не понимаю, о чем ты,- актер из него действительно был никудышный, поэтому Энтони поспешил снова спрятаться за солнцезащитными очками. Тем более, Джоанна перестала в него целиться и убрала дробовик на плечо. Весьма опрометчиво, учитывая, что минутой ранее была готова подстрелить его лишь за то, что он откажется поворачиваться. Но в этом и узнавалась та самая девушка, с которой он проделал долгий путь от Нью-Йорка до беспросветных лесов Канады. Чтобы не происходило в ее жизни, какие бы потрясения не доводилось переживать, она возвращалась к заводской установке быть милой и доверчивой. Это было ее главной проблемой, с которой фермер боролся, как мог. И эта была именно та черта, благодаря которой он смирился с ее компанией и начал по-другому ее воспринимать. Только счастье продлилось всего несколько недель. Пожар, как и последующий год странствий, похоронил все надежды.

«Что случилось в том доме? Почему ты ничего не помнишь? Куда ты ушла? Что думала обо мне, когда я не смог вернуться вовремя? Как ты жила? Где ты сейчас?» В его голове теснилась тысяча мыслей и вопросов, но он не смел ими делиться, опасаясь, что Джо начнет его вспоминать и тогда на вопросы придется отвечать уже ему. Поэтому Энтони предпочел отойти на несколько шагов в сторону и просто наблюдать за британкой, наслаждаясь теми моментами, что остались до расставания.
«Я сейчас в два шага могу к тебе приблизиться и сорвать оружие с плеча. Ты даже повернуться ко мне не успеешь. Джо, ну как можно поворачиваться спиной к человеку, которого ты не знаешь?» Его лицо скривилось в болезненной гримасе, а мысль так и подстегивала проучить девушку. Это бы произвело неизгладимое впечатление, но если им предстоит разойтись, то пусть у Джо останется к нему нейтральное отношение, просто безыменный человек с большой дороги, который искал припасы в разбитой машине.

- Но есть вариант получше.
«Джооо… Джооо…» Ему захотелось засмеяться, но вместо этого пришлось что есть силы сжать зубы, прикрывая лицо рукой. Весь этот рассказ вызывал у него дурные ассоциации и непонимание. Вот привезет она его в это место, а что дальше? Его радушно примут с распростертыми объятиями и с первого слова примут за своего, или свяжут по рукам, а британке сделают выговор за беспечность? Или отведут на собеседование, чтобы определить его психологическую целостность и полезность общине? Все это уже происходило и заканчивалось одинаково.
А затем она сказала то, чего не должна была помнить.
- Фермер?- полувопросительно произнес Энтони, стараясь сохранять невозмутимую, безразличную мину, насколько позволял его неоцененный по достоинству актерский талант. – Я всю жизнь провел на Уолл-стрит и занимался совсем иным видом деятельности. Он старался не смотреть на Данте, видя в ее глазах надежду. В ее воспоминаниях затлел маленький уголек, который мог превратиться в целый костер, если он сделает неосторожное движение. Ему меньше всего хотелось врать, но это казалось вынужденной мерой, чтобы оградить девушку от прошлого. Столько смертей, столько переживаний, что если ее разум сам стер этот кусок жизни во время какой-то травмы. Защитный механизм, чтобы оградить ее от критических последствий.
- Я дважды бывал в местах, которые могли похвастаться безопасностью и всеми удобствами,- если она ничего не помнит, пусть это так и останется, поэтому Энтони стал уводить разговор в другое русло,- [оба раза все закончилось весьма неприятно. Лучше выживать одному или маленькой группой, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Он помог девушке достать из машины сумки и сам забрался в салон, чтобы забрать Вальтер и другую мелочь. Было самое время попрощаться и разойтись в разные стороны, пока еще была такая возможность, но Энтони не мог. Хотелось хоть немного узнать, как она сейчас живет.
- Но я бы не отказался переночевать и принять душ, если у вас действительно так хорошо. Недалеко стоит мой мотоцикл. Могу подвезти, если покажешь дорогу,- Энтони осмотрелся по сторонам в поисках транспорта, на котором Данте могла сюда приехать и, убедившись в его отсутствии, взял самую тяжелую сумку и направился к своему мотоциклу. Раскидав  вещи по боковым сумкам, он достал два шлема-горшка и принялся ждать девушку, рассматривая свой новый Харли Девидсон.

Отредактировано Tirel Laroque (2017-05-01 13:55:47)

[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]

Заснеженная дорога, прихваченная морозом, хрустела под колесами, предупреждая о необходимости соблюдать скоростной лимит. Оглушительный рев мотоцикла не оставлял никаких шансов донести предупреждение до ушей адресата. Но фермер и сам понимал, что торопиться им некуда. Внутри него боролись две личности, готовые отстаивать свои принципиально разные позиции до последнего вздоха, подобно самцам белых медведей, готовых не просто убить оппонента ради единоличного права на самку, но прибегнуть к каннибализму, чтобы от побежденного не осталось и следа.
Энтони всматривался в бескрайнее белое полотно полей и понимал, какую ошибку сейчас совершает. Меньше всего фермер хотел причинять Джо боль, но каждое мгновение, каждая минута проведенного времени вместе увеличивала вероятность именно такого исхода. Вернувшиеся воспоминания не принесут в ее жизнь ничего кроме необходимости пережить всю ту трагедию, что последовала за роковой встречей на развалинах Нью-Йорка. Безусловно, были и хорошие моменты, но это слишком тонкий слой арахисового масла по толстой заплесневелой корке ржаного хлеба. И с каждым оставленным позади километром он убеждался в правильности этого решения. Еще не поздно доставить британку до Риверсайда и умчаться прочь, стремительно скрываясь за горизонтом. Но на очередном повороте она указывала дорогу и смыкала руки замком на его поясе, будто это любимый мишка, которого пытаются отобрать родители перед посещением школы. От ее прикосновений путались мысли, и разливалось тепло по телу, заполняя те уголки души, что давно казались мертвы. Каждый раз хотелось свернуть в другую сторону, чтобы сделать лишний круг и продлить поездку. Просто молча ехать вперед, пока последние силы их не оставят. Энтони хотел плюнуть на все аргументы и просто рассказать ей все в мельчайших деталях. Она имеет право знать и сама принять лучшее для нее решение. Или нет? Джоанна Данте и самостоятельное решение… МакАлистер посмотрел в боковое зеркало, находя ее задумчивое лицо, но как только их взгляды встретились, отвел глаза на дорогу.
«Кто-то только что заслужил номинацию на «Золотую малину» за худшую мужскую роль». Фермер тяжело выдохнул и сделал последний поворот. Ему хотелось положить свою руку на ладонь Джо и крепко ее сжать, обещая, что больше ничего не заставит оставить ее одну. Нет, просто уехать он не сможет.       

***

Чем ближе они подъезжали к городу, тем тяжелее становилось на душе. Тут и там виднелись брошенные автомобили, разобранные на запчасти, заброшенные здания зияли дырами разбитых окон. Впереди возвышались две сторожевые башни, и Джоанна скомандовала остановиться, чтобы не вызывать подозрения у дозорных.  Идея бросить единственное средство передвижения не вызвала восторга, но фермер молча согласился, по старчески бормоча что-то под нос. Когда девушка отошла вперед, он продолжил возиться с сумками, пытаясь взять самое необходимое, пока не увидел что-то странное. Пейзаж впереди, блекло освещаемый солнечными лучами, словно рассеивался неровным и пыльным бутылочным стеклом. Издали это напоминало гигантский полупрозрачный смерч, острием упершийся в близкий горизонт и нависая мерцающим серебристым куполом над городом. Неужели это и есть то, о чем говорила британка? Фермер снял солнцезащитные очки и надел очки для зрения, чтобы еще раз осмотреть этот феномен. Только Энтони хотел отметить сходство с одним из произведений Стивена Кинга, как «король ужасов» ударил ему по затылку увесистым томом за нелестное сравнение. Прежде чем повалиться с ног прямо на мотоцикл, МакАлистер успел заметить, что неведомая сила добралась и до Джоанны.

Несколько секунд он лежал совершенно потерянным, голова гудела и кружилась, а в ребро что-то болезненно упиралось. Несколько раз перевернувшись на бок, он скатился на холодный заснеженный асфальт и поднял тяжелые веки. Зрачки расширились от страха, Энтони неподвижно замер не в силах пошевелиться. Тьма стремительно надвигалась, разворачиваясь широким фронтом.
- Нет. Снова. Только не сейчас. Нет,- фермер пришел в себя, удивляясь собственному голосу. Он быстро поднялся на ноги и принялся осматриваться по сторонам в поисках Джо. Нужно было действовать максимально быстро, и он побежал в ее сторону, а затем дальше к куполу, чтобы укрыться за его безопасными стенами. Но стоило им сделать всего несколько шагов, как невидимая преграда остановила. Этот самый купол не пропускал их, отталкивая будто они оба положительные заряды. А стоило попытаться протиснуться силой, как воздух вокруг начинал вибрировать и едва слышно гудеть, выталкивая их обратно за периметр.
- Блять. Здесь что, пароль нужен?- Энтони недоумевающе взглянул на Джо, но она так же была растеряна от происходящего. Если это место действительно защищало от Тьмы, монстров и всего, что они несут, то система «свой-чужой» дала сбой. Еще несколько секунд и Тьма поглотила все вокруг кроме них двоих и купола, который накрыла плотной пеленой, но не смогла его поглотить.
Страх смешивался с растерянностью, сгущался и оседал на землю масляными пятнами. Это черное месиво скрывало все ниже колен, будто они стояли в плотном тумане. Он взял Джоанну за руку с удивлением обнаружил, что во второй руке держит включенный фонарь.
- Не верь никому и ничему. Твои глаза и уши попытаются обмануть тебя, оно заберется в твой разум и попытается разрушить его изнутри. Как бы ты не хотела того, что увидишь – отказывайся и беги прочь не оборачиваясь. Все это ненастоящее. Даже я. Есть только это,- он поднял их руки и сильнее сжал ладонь,- нам нужен мотоцикл, там оружие и свет. 
Спрятав девушку за собой, он медленно пошел вперед, освещая дорогу фонарем. Через несколько минут они нашли мотоцикл. Казалось, что он находится совершено не там, где его оставили.
- Наконец-то,- Энтони облегченно вздохнул и ускорил шаг,-  держи фонарь и свети по сторонам, сейчас вооружимся,- он присел на колено и потянулся за сумкой, но услышал какой-то звук и резко обернулся на Джо, фонаря в ее руках уже не было. Взгляд обратно – от мотоцикла не осталось и следа, взгляд снова на Данте – он совершенно один и ничего вокруг. Прежде чем фермер успел открыть рот, что-то тяжелое ударило его по голове, и он отключился. 

***

Энтони выругался, потом плеснул водой в лицо. Место пореза неприятно запекло. Он вытерся бумажным полотенцем и посмотрел в зеркало. Обязательно останется шрам, а ночью ему придется объясняться не только за пьяный вид, но и за этот инцидент. Фермер несколько раз промокнул порез над глазом туалетной бумагой, пока не перестала течь кровь, потом вытер раковину и пошел обратно в зал. Пора было заканчивать эти посиделки в пабе, как и общаться с Брэдли. Он слишком стар для подобных развлечений. Но стоило закрыть дверь уборной комнаты, как что-то произошло. Он вдруг не смог вспомнить за каким столиком сидел и как выглядит его друг. Перед глазами всплыло какое-то ужасное воспоминание о катастрофе и семье. Но этого не могло быть, ведь только вчера они ездили на озеро… Или не вчера? Вдруг мысли начали странным образом перемешиваться и обрываться, теряя связующую нить. Теперь ему казалось, что вчера он открывал коробку, в которой лежала седая отрубленная голова старика Роберта, а в помещении вместе с ним находились еще несколько напуганных людей. Но вдруг он стоит на обрыве скалы или пещеры и собирается прыгнуть из нее в озеро. А рядом девушка, Джо… Джоанна?!  Начало ужасно болеть голова, пол под ногами закружился, и фермер присел за пустой стол.

[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]

Крики в голове прекратились. Ему казалось, что он так просидел в неподвижности целую вечность, вещи вокруг успели истлеть, а сам он поседеть, превратившись в беспомощного старика. Он чувствовал на плечах этот груз столетия и был неспособен стряхнуть его. Фермер начал тереть пальцами виски, будто хотел помассировать мозг. 
- Энтони,- этот голос нельзя было спутать ни с каким другим. Его сердце мгновенно ускорило биение, дыхание перехватило.
«Не верь никому и ничему. Глаза и уши попытаются обмануть тебя. Как бы ты не хотел этого – беги прочь». Собственные предостережения роились в голове, создавая странные образы: темные, сырые, пульсирующие, набухающие. Где-то там, внутри них, была и она – сжавшаяся, судорожно вдыхая гнилой подвальный воздух, надежа, почти неотличимая от окружающей ее темноты. Слишком маленькая и ничтожная, чтобы за нее уцепиться. Стоит поднять глаза, и он не увидит ничего кроме пустоты. Не будет там того, кому принадлежал этот голос. Даже не стоит пытаться, просто еще раз закрыть глаза и перестать слушать. Он уже проходил через это и во второй раз не попадется на те же уловки.
Но Тьма не хотела отступать и протянула к нему свои черные щупальца. Он хотел отдернуть руку, но оказался слишком медлительным. Странное тепло от руки устремилось в сторону сердца, заставляя разгонять его по кровеносной системе.
«Есть только это». Перед глазами всплыл образ того, как он держит Джоанну Данте за руку. Крепко сжимает ее ладонь, как она его. Он действительно чувствует это. Не там, в своих воспоминаниях, а здесь и сейчас. Фермер нерешительно поднимает глаза и видит каштановые волосы, ниспадающие на плечи. Секунда, две, десять… Ее образ никуда не пропадает. Она казалась такой настоящей, даже сладкий аромат духов дразнил обоняние.
- Ты здесь,- он поджал губы, будто был недоволен случайной встречей.- И все вспомнила,- фермер грустно скривился в подобие усмешки. Затем закрыл лицо рукой, будто пытаясь взмахнуть с себя всю усталость. А когда снова посмотрел на Джо – по ее щекам катились два тонких ручья.
Он замер в растерянности будто сапер-недоучка, от чьего решения зависела судьба всего города. Красный или синий, бежать или бороться? Энтони неуклюже поднялся со своего места и присел рядом с девушкой, перекинул руку через голову и прижал Джо к своей груди, заботливо целуя в лоб. Глаза казались двумя большими орбитами, которые не знали, куда им двигаться дальше.
- Энтони,- все что смог сказать. Сильнее обнял девушку за плечи и отвернулся в сторону.

***

В пабе было практически пусто, горели только тусклые лампы под потолком. Старые деревянные столы вдоль и поперек исцарапаны надписями: имена и фамилии людей вместе с цифрами, которые походили на годы жизни, чередовались с какими-то неизвестными символами, не походившими ни на один из известных языков. Стулья и диванчики обтянуты старым потрескавшимся кожзамом, из которого торчал синтепон. Несколько человек в клетчатых рубашках сидели на высоких барных табуретах  и вели живую беседу с барменом, судя по их жестикуляции. Ведь слов они не слышали, доносился только смех, который исходил как будто из самого воздуха и неприятно облизывал лицо.  Бармен плевал в стаканы и протирал их жирным пожелтевшим от пятен полотенцем. Затем оборачивался к богатой стойке и выбирал одну из бутылок, чтобы налить посетителям. Его лицо казалось очень знакомым, но при этом совершенно бесформенным. Не удавалось рассмотреть ни цвета глаз, ни форму носа, ни даже длину волос, будто они рассеивались в серую дымку, стоило попытаться сфокусировать взгляд. И так было совершенно со всеми посетителями паба.
На стенах висели зеркала и картины, настолько фривольные, что хотелось краснеть. В одном из них Энтони увидел Нила, того безумного паренька из Нью-Йорка, что бегал за кинжалом и Хейли. Но стоило моргнуть, как это оказался обычный портрет какого-то шотландца в килте и с волынкой. С другой картины не него смотрел узколицый парень в старомодных очках с толстыми круглыми стеклами. Его редкие волосы вились так мелко, что голова напоминала упавший на грязный пол леденец. И этот леденец не сводил с него взгляд, сколько бы раз фермер не моргал и не протирал глаза. Стало жутко не по себе, и он отвернул голову в другую сторону.
Они сидели в звенящей тишине, будто вокруг был один вакуум. Ни скрежета старой мебели, ни звона посуды, даже биение сердца казалось приглушенным. Только собственные голоса и редкие смешки из неоткуда, которые, казалось, появлялись только тогда, когда они начинали говорить. Как наложенный смех в дешевых ситкомах. Но стоило это заметить, как в пабе заиграла музыка.

Listen to the wind blow, watch the sun rise
Run in the shadows, damn your love, damn your lies

[And if, you don't love me now
You will never love me again
I can still hear you saying
You would never break the chain

And if, you don't love me now
You will never love me again
I can still hear you saying
You would never break the chain

В дальнем углу комнаты за столом сидел мужчина средних лет, вальяжно развалившись на диванчике. Заметив на себе внимание, он сдержано поманил парочку к себе движением пальцев и улыбнулся в знак приветствия. Энтони удивленно вскинул бровь, было в его облике что-то другое, что-то очень знакомое. Он поднялся на ноги и машинально протянул девушке руку, будто в этом жесте заключался какой-то скрытый смысл.

Listen to the wind blow down comes the night
Running in the shadows damn your love, damn your lies

Break the silence, damn the dark, damn the light

And if, you don't love me now
You will never love me again
I can still hear you saying
You would never break the chain

Крупный мужчина: не толстый, не высокий, а просто крупный. Помятая, грязная бейсболка когда-то, судя по всему, имела светло-бежевую окраску, но теперь обрела неопределенный серый цвет. Наряд его составляли темный свитер под шею, выцветшие голубые джинсы и заляпанные грязью сапоги до колен, которыми он постукивал в такт музыке. Лицо и руки мужчины потемнели от загара. Лицо у него было обветренное, широкое, с массивным подбородком, спрятанным под ухоженной полностью седой бородой, большими губами и таким же большим носом. При всем этом оно производило довольно приятное впечатление. Энтони определил возраст мужчины где-то в районе пятидесяти. На краю стола треугольником стоял вдвое согнутый лист, на котором красовались инициалы: «Э. Х».
Он поправил на бок редеющую челку и взгляд его темно-карих глаз обратился на Джоанну.
-Присаживайтесь. И не задавайте вопросов,- его голос раздался в их головах. Мужчина все так же сидел и с улыбкой на них смотрел. От него исходил неприятный аромат дизельных выхлопов, смешиваясь с запахом оладий, жареного бекона, кофе и свежевспаханной земли. Он налил из бутылки в граненный стакан белую прозрачную жидкость, выдохнул и залпом ее выпил, занюхивая рукавом. На столе лежала толстая книга в затертом переплете. Он развернул ее к гостям, наугад развернул где-то на середине и пальцем указал на самый первый абзац.
Продолжая держать Джо за руку, Энтони свободной рукой начал машинально искать очки для чтения, даже не обратив внимания, что они ему сейчас не нужны. Текст прозвучал следующий:
«Они держались за руки и с подозрением ко всему относились. Молодцы. Но глупые и наивные. Будто это что-то изменит. Старик казался им очень знакомым, от чего  не становился менее подозрительным. Таким же, как море для человека, который не видел ничего глубже лужи на асфальте.  Пока слепой пытался прозреть, Джоанна в голос читала эти строки. А написаны они были явно не только что. День, неделю, месяц. Это казалось подозрительным. Но что более подозрительное, так это предыдущая страница».

Стоило попытаться прикоснуться к книге, как старик отодвигал ее на себя и предупреждающе покачивал пальцем. Затем переворачивал страницу и снова давал возможность прочесть текст:
«Она не ходила в церковь по воскресеньям и не соблюдала пост. Но врала об этом матери, как и о многом другом. Теперь у нее новые друзья и развлечения. Можно просто посидеть в баре. Зачем себе утруждать. Но она потеряла это, как и многое другое. А взамен получила парня, который врал ей с их первого знакомства и продолжает это делать. Он ее обнял, хоть и сделал это без малейшего следа радости. Стоит ли этому верить? Ее ведь предупреждали».

Еще страницей раньше:
«- Ты ведь не всегда таким был, верно? - Осторожно начала Данте. - До Затмения мы все были другими, но мне интересно, каким был ты. Часто ли улыбался, много ли у тебя было друзей и все такое. Какой ты настоящий?
Девушка ободряюще улыбнулась, давая мужчине понять, что она не требует от него большего, чем он способен ей рассказать. Ей не нужно знать подробностей его личной жизни, не нужно знать, кого он потерял. Просто хотелось понять, насколько сильно он изменился и есть ли хоть какой-нибудь шанс вернуть его прежнее Я.
- Не всегда,- он снял очки и провел рукой по глазам,- улыбался. Достаточно улыбался. Потому что был повод,- на лице воцарилась грустная улыбка, как неудачная попытка подтвердить свои слова. – Ходил на домашние матчи Шпор и кричал там громче всех. А реванш Маями в финале был третьим. Нет, четвертым самым счастливым моментов  в жизни. Родом с Шотландии, родился в Нью-Йорке, а жил в Техасе на своей ферме. В общем, скучная жизнь обычного семьянина. Ничего такого, что тебе будет интересно слушать,- то ли ему казалось, то ли британке это было действительно интересно. Она так и сидела, упершись подбородком в открытые ладони. – Достаточно?- В этот раз в голосе не было никакой злобы».

И еще страницей раньше:
«- Вы все равно нас всех убьете, - услышала свой голос Данте словно бы со стороны, - зачем весь этот цирк?
Вместо ответа кто-то больно ударил ее винтовкой по затылку и выплюнул со злостью приказ стрелять, которому британка, естественно, не подчинилась. Приказ повторился вновь, и в тишине коридора послышался громкий щелчок снимаемого с предохранителя оружия. Осмотревшись, Джоанна поняла, что это был человек с винтовкой.
– Тупая сука,- не поднимая голову, тихо молвил Энтони, понимая, что девушка так и не насмелилась спустить курок. Ему хотелось заплакать, разрыдаться как маленький ребенок, но вместо этого он громко засмеялся. Прав был отец, когда отзывался об англичанах, как о долбанных консерваторах, у которых если и есть яйца, то одни на все семью».
Старик снова отодвинул книгу к себе и принялся ее листать, на этот раз вперед. Когда нашел нужный абзац, повторил все движения и попросил прочесть его:
«Книга их жизни от первого дня и до последнего. История написана. Глупо  сопротивляться собственной судьбе.  Они хотели бы узнать, что будет дальше, но время заканчивалось.  Предстояло сделать последний выбор. Больше никаких отсрочек. Пока они смотрели друг на друга, Тьма вокруг начинала сгущаться, только фонарь над головой покачивался от невидимых порывов ветра. Бегите, глупцы».

Позади старика была открыта дверь с горящей над ней вывеской «Evil-Devil pub». А за ней туман и больше ничего.   Продолжала играть музыка.

And if, you don't love me now
You will never love me again
I can still hear you saying
You would never break the chain

Chain keep us together, running in the shadow

Chain keep us together, running in the shadow

Chain keep us together, running in the shadow

Последние слова принадлежали уже парням за барной стойкой, которые похватали в руки бутылки и начали двигаться в сторону их стола. Хотя от человеческого в них были только силуэты. В остальной это черные бесформенные тени.
Энтони понимал, что нужно бежать. Это единственный выход. И он потянул Джоанну в сторону вывески.

[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]

Оставалось сделать несколько последних шагов, чтобы оказаться в безопасности, пусть даже она представляла собой неизвестность. Это лучше того, что было за их спиной и стремительно приближалось, обволакивая все пространство чернотой. В последний момент Джо неожиданно одернула его за руку. Он не обратил на это внимание и потянул девушку дальше, но она уперлась изо всех сил. Энтони резко обернулся и скорчил непонимающую гримасу. Что бы она ни хотела, сейчас для этого было не время.
Она заглянула в его глаза, настолько глубоко, будто пыталась рассмотреть душу: искаженную, разбитую, потерянную. В ней была только боль, как осадок того, что уже произошло. Ей была безразличная собственная жизнь, но небезразлична человека, которого она держала за руку. 
Фермер нахмурил брови и посмотрел Джоанне за спину, видя как тени стремительно приближаются. Но британка пустила корни в пол, совершенно не желая идти дальше. Только продолжала пугающе проницательно смотреть в его глаза. Еще попытка убедить ее. Безрезультатно. А затем она резко поддалась вперед и прикоснулась своими губами его губ. Едва ощутимо, будто его лизнул мимолетный порыв ветра. Но этого было достаточно, чтобы он оцепенел он растерянности. Ее рука незаметно выскользнула из его ладони. Шаг назад, фермер прикоснулся пальцами к собственным губам, сжимая их в тонкую полоску  и облизываясь, будто на них остался ее вкус.
-Я… Не… пойду с тобой,- ее слова ранили в самое сердце больнее, чем острие отточенного ножа. Что бы он не говорил и не делал, фермер никогда не хотел их услышать.  А сейчас, когда казалось… Зачем? Почему?
«Не верь никому и ничему. Твои глаза и уши попытаются обмануться тебя, оно заберется в твой разум и попытается разрушить его изнутри. Как бы ты не хотела того, что увидишь – отказывайся и беги прочь не оборачиваясь. Все это ненастоящее. Даже я». Собственное предостережение прозвучало в голове, а рука вытолкнула его и захлопнула дверь. Джоанна Данте могла услышать и ощутить спиной два глухих удара. На этом все закончилось.

***
Человек с инициалами «Э. Х.» грубо схватил девушку за плечи, поднял ее и встряхнул. Их окружили несколько серых теней и клубились до самого потолка. Они взмахивали темными крыльями, кружились, сгущались и истончались, делаясь прозрачными как стекло. Голосов не было слышно, но можно поклясться, что каким-то неведомым образом они умудрялись общаться между собой, насмехаясь над беспомощной девушкой. Только она пыталась что-то сделать, они больно сжимали ее запястья, оставляя глубокие обжигающие отметины.       
-Ты же понимаешь, что убила его? Он стоял на самом краю глубокой пропасти. Сделай всего один – и полетел бы и разбился вдребезги. Самое неприятное в падении в бездну это то, что дно у нее все-таки есть. Понимаешь? Острое желание разом покончить со всем поедало его годами. Несколько раз почти одолело. Но когда он сделал шаг назад – ты толкнула его в эту пропасть,-  наконец-то губы старика зашевелились и он заговорил. Голос был приятный, немного хриплый и успокаивающий. На него совершенно не хотелось сердиться, только слушать и слушать. По телу Джоанны пошла истома, а веки наполнились тяжестью. Страшно хотелось спать. Стоило только на мгновение закрыть глаза, как картина вокруг изменилась.
Они стояли на маленьком островке диаметром в несколько метров, покрытым густым туманом. До самого горизонта простиралась горная равнина, цепи действующих вулканов выбрасывали в черное небо клубы дыма, огненные вихри  и раскаленные камни. Метеоритами они разлетались в разные стороны. Искрящее зарево расцвечивало горы яркими цветами. Тысячи огненных точек, угасая, падали вниз, оседая  на немногочисленную растительность и сжигая ее дотла.
- Видишь, что происходит?- он провел рукой по яркому пейзажу умирающей планеты,- мы можем это остановить. Просто перестаньте сопротивляться и помогите нам.
Вокруг бесконечной цепи вулканов вились серые призраки – тени. Их было так много, что рябилось в глазах. Все они были разной формы и величины: от маленьких, которых можно было сжать в руке, до огромных, кидающих свою тень на горные цепи. Они устремились за чем-то, мчащимся по извилистой дороге.
- Ты меня так и не узнала,- утверждающе сказал старик, сомкнул руки за спиной и продолжил всматриваться вдаль,- у меня есть для тебя подарок, наполненный символизма. Это сделал я, об этом мечтал Энтони и это доведется совершить тебе. Не переживай, я просто хочу открыть тебе глаза, дать возможность избежать ошибок. В этот раз постарайся поступить правильно.

Одна из теней, что парили вдали, вдруг устремилась к ним. Разбросав черные руки-крылья, призрак из прошлого то несся вниз, то взмывал на огромную высоту. И минуты покоя не было призраку. Он метался как бы между землей и небесами. Лицо, которая она прекрасно помнила и считала давно утерянным.  Призрак переместился за ее спину и крепко сжал в локтях, нашептывая до боли знакомым голосом в голове успокаивающие слова.
Человек с инициалами «Э. Х.» достал из-за спины охотничье ружья и вручил его Джоанне. Она могла сопротивляться, могла кричать, но это бы ничего не изменило, тень овладела ее руками и вынудила прижать ружье к подбородку. В последнее мгновение британка смогла увидеть, что по извилистой дороге мчался желтый фольксваген «Жук».  Затем спустила курок.

Джоанна Данте на всей скорости мчалась по дороге, в окне заднего вида цепь действующих вулканов, а впереди знакомый зимний пейзаж. Она помнила, что уже ехала по нему.
- Быстрее, подруга,- из пассажирского сиденья донесся голос, чей немецкий акцент нельзя было спутать ни с чьим другим. Белокурая попутчица вдавила ногу британки в педаль газа и растянулась в зверином оскале.
Вдали пронеслись раскаты грома. Радио выплюнуло что-то нечленораздельное, напоминая «я иду за тобой» и громко заиграло. 

And if, you don't love me now
You will never love me again
I can still hear you saying
You would never break the chain

***
Ее глаза все еще смотрели на него. И эта белая замерзшая кожа, которую не могли защитить от холода ни потертое одеяло, ни скромный костер. Он помнил, как мелкие капли пепла аккуратно путались в ее ресницах. Она не спала и улыбалась ему. Или это только самообман? Давал ли он повод улыбаться девушке?
- Открой дверь!- Кричал он,- или я ее выломаю!
Энтони в бессильной ярости подергал ручку, потом принялся колотить в дверь кулаком, которые даже не дрожали под его ударами.  Нельзя было останавливаться, только не сейчас. Тяжелые мысли о возможной близкой смерти одолевали фермера. В этом месте нельзя было сдаваться, нельзя опускать руки и останавливаться, иначе та Джоанна Данте, что он знал, прекратит свое существование.

Изящная соболиная бровь вопросительно изогнулась, в точности повторяя его движение. Передразнивает, чертовка. По ее плечам крупными волнами спадали волны каштана, что блестели в свете керосиновых светильников. Фермер оторвался от книжки и посмотрел на британку. Всего мгновение, чтобы она не заметила этого.
- Джо, что ты делаешь? Перестань, открой дверь!- он попытался открыть дверь с ноги, но от удара чуть не потерял равновесие. Плечо так же оказалось беспомощным. Фермер продолжал стучать в дверь и кричать, надеясь услышать хотя бы ее голос, но никакого отклика. Снова и снова, пока последние силы не оставили его.

Завывание ветра и скрежет ветвей об окно отвлекли Энтони достаточно, чтобы позволить ножу больно полоснуть по ладони. Джо понадобилось мгновение, чтобы усадить его на стул и приняться обрабатывать рану. Как тогда, когда ее воркование над ногой спасло ему жизнь. Это был один из многих моментов, когда нахождение в том доме дарило возможность сблизиться, но он продолжал закрываться. А закончилось это тем, что он ушел именно в тот момент, когда был нужен больше всего. Энтони стоял с закрытыми глазами и видел пепелище сгоревшего дотла дома.
Целую вечность он стоял, упершись головой в дверь. Вскоре дверь растворилась в тумане. Затем осмотрелся, и его взгляд остановился на высокой лестнице вдали, что состояла из тысячи ступеней и заканчивалась той самое дверью, что фермер безуспешно пытался открыть. Сейчас она предательски скрипела, будто нарочно издеваясь. Просто пройди в меня, ну же. Нужно было выбираться из этого места. Идти вперед и надеяться, что еще не слишком поздно.
Каждый шаг давался с большим трудом, отдаваясь в ноге жуткой колющей болью, будто что-то заставляло его развернуться. Но он продолжал идти.
- Какой же ты идиот! Старый, немощный, хромой… Зачем ты ей? Она все вспомнила и сделала свой выбор. Забудь,- с одной из сторон лестницы появился Нил. Почему парень, которого он практически не знал, так часто ему мерещится?
- Ты убил меня, убил Бейли, Роберта, Боба, Эмили… И чуть не убил ее. Когда ты, наконец, уймешься?- Джейкоб курил сигарету и выдыхал черные клубы дыма, которые, кружась, липли к лицу густыми хлопьями, словно черный снег в метель.
- Иди ты нахер, Джейкоб. Решил написать мне еще несколько некрологов?- Энтони отмахнулся от него рукой, развеивая призрак парня. Его слова придали ему дополнительных сил и уверенности. Он был идиотом, он потерял столько времени. Но при этом делал правильные вещи. Тьма начинала повторяться, используя одни и те же образы. Значит, он идет в правильном направлении и еще не поздно… Шаг за шагом он двигался к заветной цели, игнорируя все препятствия на пути. Оставалось еще несколько шагов.
- Я иду за тобой, Джоанна Данте,- фермер крикнул в приоткрытую дверь, намереваясь пройти следом, но уперся в собственное отражение. Это была его изнеможенная копия с длинными грязными волосами, отвратительной бородой и длинным посохом, на который он опирался из последних сил. Но внешняя слабость оказалась обманчивой. Отражение его толкнуло в грудь так же, как это сделала Джо, только значительно сильнее. Его откинуло на десятки метров назад, вынуждая лететь в свободном полете. Последнее, что он успел рассмотреть, это собственное отражение, прижимающее за талию к себе британку. Они улыбались, вены их разбухли и пульсировали черной субстанцией, а глаза были абсолютно черны.
Она была прекрасна…

[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]

На кладбище было тихо. Люди, что пришли  почтить память Энтони МакАлистера, потихоньку растворились, остался только неопрятный заросший мужчина, стоящий на одном колене перед деревянным крестом. Он неуверенно дотронулся до вырезанного на дощечке имени и тяжело вздохнул, хрипло выпуская воздух. Приближалось дыхание смерти, такое холодное, пропитанное болью и страхом. Он пытался отвести свой взгляд в сторону, не смотреть вперед, не смотреть на него. Но звуки ужасного и страшного рычания притягивали к себе, так хотелось посмотреть сквозь пальцы, сквозь смерть на того человека. Глухие удары доносились все чаще, все настойчивее.
- Не слушай, не смотри, - повторял внутренний голос, вяло заставляя тело шевелить губами. Глаза были закрыты, он сжимал их так сильно, надеясь миновать этот конец. Мужчина не боялся монстра внутри, не боялся его клыков, когтей, его силы, он боялся только за последствия. За то, что не сможет потянуть эту ношу.       
Всего какая-то секунда, сквозь дрожащие от холода пальцы, чтобы заметить оставленную могильщиком лопату. Стоит ли? Собственный разум рисовал весь ад, вся эта боль пролилась эхом по его телу, страдания всех тех, кого убил этот зверь. Крик не сумел удержаться в глотке и диафрагме мужчины. Он  закричал, хватая лопату и начал откапывать могилу, погружаясь все глубже и глубже. Лопата периодически мелькала, выбрасывая в сторону зачерпнутую совком землю. Копатель ушел вниз по колено, затем по пояс. Вскоре из ямы торчала одна только голова и мелькающий совок лопаты. Возле могилы образовалась высокая насыпь. Огоньки свечей, что появлялись в нишах земли после каждого преодоленного рубежа, уде не доставали до дня углубления, и гробокопателю приходилось зачерпывать землю вслепую. Он успел устать, по его лицу, шее, по спине стекали ручьи пота.

Вскоре острие лопаты ударилось о крышку гроба, послышался звук глухого удара об дерево. Гроб ответил таких же ударом, только во много крат настойчивее. Копатель достал из внутреннего кармана гвоздодер, поддел крышку и потянул, донесся скрип гвоздей о дерево. Наконец крышка гроба поддалась и с торчащими остриями гвоздей откинулась в сторону. В желтом свете свечей показался мужчина: худощавый, с гладковыбритым лицом и довольной улыбкой.
- Ты уверен? Тебе это нужно? А нам?- спасатель говорил совершенно безжизненным тоном, будто совсем не устал откапывать могилу. В нем не было ни страха, ни радости, ни малейших признаков жизни, только лениво открывающийся рот и пульсирующие черные вены заставляли верить, что это не восставший мертвец.
- Мне – нет, ты знаешь это лучше меня. Нам – жизненно необходимо. Поэтому впусти меня,- найденный человек в могиле резко дернулся вперед, будто намереваясь одним прыжком выпрыгнуть из могилы, но всего через мгновение его обмякшее тело упало обратно. В то же время могильщик откинул голову назад, жадно хватая легкими воздух. Его черные безжизненные глаза снова обрели человеческий вид: склера побелела, а зрачки постепенно начали окрашиваться в карий цвет.
- Что теперь?- тело из гроба задало свой последний вопрос, смиренно наблюдая за тем, как его спаситель выбирается из могилы.
- Я должен тебя похоронить, прости, - Энтони МакАлистер принялся из последних сил закапывать могилу, пока она полностью не сровнялась с землей, и только после этого расправил плечи и стер ручьи пота. Снова эта неопрятная борода и длинные волосы как у купола Риверсайда.

«Я иду за тобой». Фермер осмотрелся по сторонам, пытаясь определиться куда идти дальше. Кресты и надгробия тянулись во все стороны ровной полосой до самого горизонта. Внимание привлек только небольшой фонтан, бьющий ключом. К нему Энтони и направился, опираясь на свой посох.
Струя воды, зеленоватая, похожая на морскую, лилась в мраморную чашу. В эту чашу, очевидно, когда-то туристы по привычке бросали монеты. Отчеканенные на монетах лица отличались друг от друга. Рассмотрев несколько из них Энтони уже начал думать, что если посвятить поиску немного больше времени, он сможет найти и себя. Сколько же людей проходили через это место… И сколько из них смогли выбраться? Он расчистил чашу от пожелтевших листьев и посмотрел на собственное отражение: сейчас оно разительно отличалось от того, что смотрело на него из зеркала уборной. Фермер зачерпнул ладонь воды и плеснул себе в лицо, пытаясь промыть глаза. Зрение все еще возвращалось к нему. Или оно таким и было? Сейчас бы ему очки, к которым он так привык. Когда водная гладь успокоилась, отражение сменилось серым затянутым небом, а собственное лицо улыбалось. МакАлистер нахмурил брови и недоверчиво провел ладонью по лицу, будто не доверял собственной мимике. Лицо – его, отражение – нет. Но прежде чем он успел что-то предпринять, серое небо разразилось злым осенним дождем.  Лицо в чаше фонтана размылось, а затем сменилось новой картиной какого-то деревянного строения. Энтони пытался его рассмотреть то ли как через подзорную трубу, то ли из глубокого колодца. Строением оказался корабль с развевающимися на ветру парусами. Через борт в море была перекинута доска, а на ней со связанными руками стояла девушка. Фермер наклонился так близко, как только мог, чтобы лучше рассмотреть картину. Это была Джоанна Данте в каком-то нелепом платье с туго затянутым корсетом. Ее подталкивали к краю…
- Джо? Я иду за тобой, я найду тебя и …- Дождь многократно усилился, заглушая его крик, и полностью скрыл картину происходящего. Энтони вдруг понял, что это единственный выход из кладбища.
И нырнул.                     

***

Неожиданный порыв ветра пронесся по гладкой поверхности воды, принося с собой чувство неприкосновенной свободы, взвивая волны, затем изо всех сил ударил в паруса пиратского корабля. Темные тучи затягивали когда-то чисто-лазурное небо, нещадно пряча последние лучи осеннего солнца. С каждой минутой корабль все быстрее мчался вперед из-за усиливающегося ветра, раздулся и захлопал широкий парус.  Где-то вдалеке слышался чудовищный раскат грома, затем сверкнула ослепительная молния. Все это предвещало об сильной грозе, огромных цунами и косых струях дождя, а от пугающих раскатов грома и адских молний, которые вот - вот могли ударить по гигантскому кораблю, кровь должна стынуть в жилах. Однако корабль стремительно продолжал плыть навстречу опасностям.
- Многие люди не способны на поступки. Они веками воспитывались подчиняться и быть серой безвольной массой. Их мы забирали в первую очередь и не жалели. Другие слишком упертые и узколобые, чтобы посмотреть на саму суть жизни под иным углом. Они упирались и доставляли нам достаточно затруднений, но итог всему один. Но есть среди вас вольные художники, открытые ясные умы, которые даже не подозревают о собственном величии. Мы хотим вас помочь, чтобы вы помогли всем нам. И ты одна из них,- старик отвечал на ее вопрос, искренне пытаясь донести свою мысль без тени насмешки и ехидства. Он не подходил к британке слишком близко, но и не позволял от себя уйти.
- Мы с тобой встретимся еще раз. В третий и последний раз. Подумай над тем, куда ты идешь и чего хочешь добиться. Мы уже победили, ты уже в нашей власти. Но позволь же сохранить мир в том виде, каком вы привыкли его видеть. Помоги нам, помоги себе и всем тем, кто в этом еще нуждается.
Мгновением позже старик растворился в дымную субстанцию, которая развеялась от очередного порыва ветра.
Капитан, стойко стоявший на палубе, явно не собирался отдавать приказ сворачивать. На его губах появилась победная ухмылка, когда он снова почувствовал власть. И эта мысль забавляла молодого капитана, заставляя его продолжать свой путь, несмотря на опасения команды. Неужели он, прозванный «дьяволом глубин», не справится со штормом, молниями и какой-то девицей? Он считал всё это лишь привычным пейзажем, потому не придавал особого значения.
- Перекинуть доску! Достать наш главный трофей!- скомандовал капитан под одобрительный возглас матросов, которые уже затянули свою песню:
В море ветер, в море буря,
В море стонут ураганы.
В синем море тонут лодки
И большие корабли.
Экипаж был под стать своему капитану: те ещё мерзавцы, воры и головорезы. Они быстро принялись раздевать девушку, пока один из них выносил на палубу красивое платье в пол. Джоанне не оставалось ничего другого, как смириться с этой участью. Если она не переоденется сама – ей в этом помогут с большим удовольствием. На лицах многих пиратов это желание ярко читалось, настолько жадно они облизывали обветренные губы и сверкали гнилыми зубами.  Связав девушке руки за спиной, они вручили трофей капитану. «Дьявол глубин» вежливо сопроводил ее до перекинутой через борт доски. Команда продолжала веселиться, напевая песню и делая ставки.

Корабли на дно уходят
С якорями, с парусами.
На морской песок роняя
Золотые сундуки,
Золотые сундуки.
Подталкивая девушку в спину саблями, пираты вынудили ее ступить на доску и двигаться к краю. Море бесчинствовало, ветер трепал подол платья и волосы, грозясь сорвать британку в любой момент.
- Делай выбор, девочка. Остаешься с нами и становишься частью команды или отправляешься к Дейви Джонсу. Время уходит,- это был все еще капитан, но говорил он голосом того самого старика. Кто-то из команды подталкивал девушку прыгать, периодически ударяя ногой по доске, другие предлагали вернуться обратно. Среди всего этого шума пиратов и порыва ветра тихо пронесся голос: «Я иду за тобой, я найду тебя …».  Стоило взглянуть в морскую пучину, как Джо могла заметить небольшой геометрически совершенный водоворот, из которого на нее смотрело заросшее бородатое лицо, безмолвно открывающее рот. Это продлилось всего несколько мгновений, прежде чем образовавшийся колодец не стало стремительно затапливать… Тик-так.
Если хочешь быть богатым,
Если хочешь быть счастливым,
Оставайся, мальчик, с нами -
Будешь нашим королём,
Ты будешь нашим королём.

Отредактировано Tirel Laroque (2017-05-27 17:57:54)

[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]

День первый.
Солнце село, оставив за собой ярко-розовое небо у горизонта, и природа замолкла, словно очарованная этой картиной. Не голосили птицы, стих ветер, а на деревьях не шевелился ни один лист. Все еще теплый осенний воздух застыл, и умиротворение казалось нерушимым. Все выглядело слишком по-настоящему.
Тишина и спокойствие полностью соответствовали этому месту – высохшей речке, на берегу которой возвышался старинный заброшенный дом, и окружавшим его с трех сторон зарослям, отдаленно напоминавшим сад, за которым давно никто не ухаживал. Крыша местами провалилась, штукатурка потрескалась и осыпалась со стен, а в большинстве окон не хватало стекол. Тем не менее даже эти развалины  давали понять, что когда-то здесь было великолепное поместье.
Вечернее умиротворение было нарушено стариком в длинной грязной ночной рубашке и колпаке, который сполз на затылок. В руках старик держал масляный фонарь и палку.
- Мне велели Вам все показать, идите за мной,- он направился к дому, застучав палкой по неухоженной дорожке, давно заросшей и из-за этого казавшейся вдвое уже. Человек уверено поднялся на порог и прошел внутрь. Энтони молча проследовал за ним, понимая, что вопросы задавать бессмысленно.
Изнутри дом выглядел значительно хуже, чем снаружи. Складывалось впечатление, что по многочисленным комнатам прошелся ураган, сметая и уничтожая все, что оказывалось у него на пути. Разломанная мебель, остатки битого стекла, прочий мусор повсюду усеивали паркетные полы, раньше отполированные до блеска. Запах сырости и тлена. Мертвые пустые стены, на которых проступали черные прямоугольники. Прежде здесь висели картины. И вазы, солидные напольные фарфоровые вазы.  Но старик уверенно прошагал по коридору, миновав кучи обломков, повернул налево и дошагал до восточного крыла, будто передразнивая фермера своей хромотой.
И сразу стало понятно, что дом не так уж необитаем – здесь мусор был практически вычищен, в настенных канделябрах горели свечи, а окна были застеклены. Человек прошел через огромную библиотеку, чьи полки трещали от книг, и открыл дверь в еще один коридор, куда прошел сам и пригласил МакАлистера. По обе стороны стен длинного коридора шли десятки старых деревянных дверей с массивными петлями и замками. Старик развернулся, поправил колпак и начал вещать с важным видом:
- Здесь твое прошлое, настоящее и будущее. Каждая дверь откроет тебе глаза и даст возможность посмотреть на себя под другим ракурсом. Ты даже можешь попытаться что-то изменить. Но у всего есть своя цена, ничего не дается просто так. Он дает тебе последнюю попытку, Энтони МакАлистер, воспользуйся ею, его терпение на исходе. Как будешь готов – он придет.  Старик открыл палкой дверь рядом с ним и ловко в ней скрылся. Больше ни одна из дверей не открывалась. Ни в этом коридоре, ни наружу из дома. Крепче камня.

***

День шестой.
В особняке не было ничего кроме библиотеки и небольшой коморки со всякими рабочими инструментами. Энтони стал заложником восточного крыла особняка, которому не оставалось ничего кроме как проводить время в библиотеке и пытаться открыть одну из дверей в коридоре, на которые намекал старик. За это время он не испытывал ни голода, ни жажды. Время вокруг, казалось, замерло, о чем свидетельствовали никогда не догорающие свечи. Шесть дней ушло на то, чтобы открыть дверь, избив руки в кровь. Петли и замок упорно не хотели поддаваться ни под каким весом, а дерево казалось крепче стали. Но он смог.
За первой дверью его ждал большой просторный зал с высокими колонами и везде разбросанной мебелью. Посреди барная стойка из красного дерева… Понадобилось всего несколько мгновений, что вспомнить это место. С него все началось, все пошло наперекосяк. Он спустился в бункер и осмотрелся: еда и припасы были на месте. Если в этом месте существовало такое понятие как «течение времени», то он пришел как раз вовремя. Старик ведь говорил о возможности изменить время… Было ли это возможно? 
-Давай, дружище, потянули. На три. Три… Еще раз.
С тех пор прошел не один год, но он прекрасно помнил этот голос. Отчасти благодаря тому, что этот человек продолжал к нему приходить во сне снова и снова. Вот и последняя их встреча произошла совсем недавно. Энтони прекрасно все помнил, поэтому не придумал ничего лучше, как залезть под кровать и надеяться, что его не заметят, если это вообще возможно. Но это казалось единственным правильным выходом.
Вскоре маленький тесный бункер наполнился множеством голосов, в том числе его самого. Все по очереди представлялись, пытаясь познакомиться и завести разговор. Со стороны это выглядело очень смешно, но фермер старался даже не дышать. Отмалчивалась лишь та единственная, чей голос он хотел услышать.
Через какое-то время пластинка стихла, как и все голоса. Они уснули, нужно было действовать. Он осторожно выбрался из-под кровати. Первым делом нашел Джо, которая спала рядом с Джейкобом, укутавшись старым порванным свитером. Такая спокойная и умиротворенная. Как же сильно хотелось к ней прикоснуться, хотя бы на мгновение, но рука предательски задрожала. Если есть хоть малейшая надежда все изменить – он обязан попытаться, как бы ему не хотелось сделать обратное. Энтони тихо поднялся по лестнице к двери бункера, которая стала причиной того, что всех схватили из-за одной дурной девочки. Закрой они ее тогда и все могло пойти совсем иначе. Фермер с уверенностью переступил порог и попытался ее закрыть с внешней стороны, но рука провалилась сквозь винтовой засов, будто он неосязаемый призрак.
- Прошлое нельзя изменить, идиот. Ты можешь в нем остаться, можешь в нем жить, но оно уже написано,- человек в маске волка огрызнулся и ударил чем-то тяжелым по затылку.   

*** 

День тридцать пятый.
Он проснулся и долго не решался открыть глаза. Он боялся увидеть то, что перед ним. Но и лежать долго с закрытыми глазами тоже оказалось нелегким делом: фермер слишком долго ломал эту проклятую дверь и хотел увидеть то, чем его наградили в этот раз.
Энтони вдруг представил себя слепым. Говорят, что у слепых обостряются обоняние и осязание. Он вздохнул полной грудью, и тотчас на глазах выступили слезы. Да, это был едва ощутимый аромат ее духов. Словно ее голова лежала рядом, как раньше. Но МакАлистер знал, что стоит ему открыть глаза, и он в лучшем случае увидит лишь пустую подушку, а в худшем беспросветную Тьму, в которую проваливается с каждой секундой промедления.
Глаза все же открылись. И от вида трещины на потолке, которую он обещал заделать несколько месяцев как, накатила волна дурноты. В собственном доме, в собственной постели.  Энтони взял себя в руки и спустился на первый этаж. С кухни доносился ароматный запах свежезаваренного кофе и домашнего печенья, радио играло какую-то незатейливую мелодию. Приоткрыв дверь на кухню,  он увидел жену, она повернула к нему голову и улыбнулась. Ее длинные вьющиеся волосы были небрежно собраны в пучок, съехавший на сторону. Она глядела на МакАлистера оценивающе, сощурив один глаз и напоминая стрелка, примеривающегося к мишени. Возникшее неловкое молчание было прервано открывшейся с улицы дверью, в которую вихрем ворвались Томми и Хлоя, схватили по печенью и выбежали обратно.
- Ты когда займешься их воспитанием? Хватают грязными руками печенье, спасибо не говорят, все в тебя,- она сдержано засмеялась и вернулась к готовке.
- Я бы очень этого хотел,- Энтони подошел к ней со спины, вдыхая приятный запах волос, и попытался обнять со спины. Мираж снова прошел сквозь руки, заставляя чувствовать себя абсолютно бессильным. Остаток дня ему оставалось лишь наблюдать за собственной семьей, борясь с желанием сдаться и остаться здесь навсегда.
«Мы можем сделать так, что ты никогда не вспомнишь об их гибели. Они всегда будут рядом как полноценная семья».  Энтони совершенно не удивился чужому голосу в собственной голове, лишь тяжело выдохнул, наблюдая за тем как дети резвятся на самодельной качели. Он очень хотел согласиться, но покоя не давала мысль, что Джоанна где-то там, все еще сражается за свою жизнь. Он прикоснулся пальцами к собственным губам, сдержано их облизав. Хочет ли она его видеть? Зачем закрыла дверь?
«Я иду за тобой, Джоанна Данте, не заставляй меня сожалеть об этом поступке». Фермер просто молча поднялся из-за стола и пошел в сторону горизонта, не обращая внимания на крики детей и голос в собственной голове. Слезы сменились синяками под глазами, поле проселочной дорогой, а день сменяла ночь. Он продолжал идти, пока обессиливший организм окончательно не выдохся и не потерял сознание.

***

День сто пятьдесят восьмой.
С первого взгляда библиотека поразила несхожестью с комнатами дома. Если те напоминали кладбище безвременно скончавшихся от удушья слов, то здесь, напротив, дышалось вполне свободно. Деревянные панели не были задрапированы материей, под ногами вместо ковров лежали гладкие половицы. Закрытые ставнями окна не прятались за шторами, от стен к центру комнаты тянулись ряды дубовых шкафов с книгами.
Это было высокое, вытянутое в длину помещение. Оно было библиотекой, оно было спальней, отхожим местом и парком для прогулок, где он вел беседы с другими посетителями. Верхушки пяти арочных окон на одной его стороне достигали потолка, а подоконники находились почти вровень с полом. Аналогичные по размерам и форме зеркала были размещены на противоположной стене с таким расчетом, чтобы воспроизводить вид за окнами, но сейчас они отражали только резную внутреннюю поверхность ставней. Энтони старался обходить их стороной, его пугало их отражение, то безумие, что он мог созерцать. Книжные шкафы стояли торцом к стене в промежутке между окнами и зеркалами, формируя два ряда ниш, в каждой из которых находился столик, а на нем лампа с абажуром янтарного цвета. Не считая огней от свечей, эти лампы были единственным источником цвета.
Книги распределялись по категориям и по именам авторов в алфавитном порядке. Когда-то. Сейчас большая часть валялась под ногами и фермер небрежно пинал их ногами, каждой давая вполне человеческое имя. Они были его друзьями, соратниками и заклятыми врагами. С ними он выпивал, травил старые истории и ложился в кровать, которая представляла собой ту же стопку книг, избавленную от жестких переплетов. Он медленно сходил с ума, возвращаясь сюда после каждой открытой двери, за которой не  ждало ничего кроме разочарования. Он все чаще встречал ее, но она оставалось миражом, который растворялся в тумане при попытке прикоснуться или просто окликнуть. За крайней дверью его не ждало вообще ничего, кроме висящей у потолка петли. Он каждый день смотрел на нее, все дольше задерживаясь в дверном проеме. Это казалось единственных выходом из этой тюрьмы, но пока оставались еще две закрытые двери – он должен бороться. Выход был всегда, он знал это, нужно лишь дотерпеть.

***

День двести девяносто первый.
Оставалась последняя дверь. Он колотил ее кулаками, резал, пилил, взрывал, делал абсолютно все, чтобы выбраться из этого места. Но за каждой локальной победой оказывалась еще одна дверь, десятки их. Это был какой-то заговор, жалкая попытка проверить его на прочность. Но Энтони продолжал идти вперед, чувствуя, что находится на правильном пути. Система чувствовала, что проигрывает, но продолжала отчаянно сопротивляться. У нее уже не было запасного плана, лишь самокопирование.
- Дверь? Неужели! Открыть! Еще дверь? Ха! И тебя открыть! Ты слышишь, Бобби? Мы сделали это, мы уже совсем рядом. Передай  Фибс, что наш книжный клуб переноситься на завтра.  А лучше пошли ее нахер, а затем стань перед зеркалом и повтори это человеку, которого увидишь!- Когда открылась последняя дверь, он не мог поверить собственному счастью. Наконец-то что-то изменилось, чертовы двери закончились. Пруд впереди выглядел безопасно. Плитка. Вода. Стрекозы вот над поверхность летают, солнышко светит ярко, воздух горячий. Стоп, стрекозы? Энтони протер глаза и от прежней картины не осталось ничего кроме бассейна, в мутном отражении которого он не смог увидеть собственное отражение. А рядом находился комплект для подводного плаванья, все еще мокрый, будто его только использовали. Энтони никогда не увлекался подводной охотой и вообще не любил водную стихию, но другого выхода не оставалось.
Фонарь освещал узкий туннель под водой, по которому он не плыл, а больше карабкался. Шаг за шагом, пока не уперся в стену, тогда пришлось неуклюже пытаться всплывать. Как только вода опустилась по колени, он снял маску и жадно ухватил легкими воздух, тяжело дыша и откашливаясь. Свет вокруг казался слишком ярким, пришлось щуриться, чтобы рассмотреть хоть что-то, а видел он лишь пещеру, бурлящие источники и небольшой остров. Этот остров… Он его уже где-то видел. Именно на нем находился тот самый акваланг, в котором он сейчас был. А затем Джо его утопила. Энтони повернул голову в другую сторону и замер, увидев ее, спрятавшую голову где-то в коленях.
- Нет, не может быть. Только не еще одна картина из прошлого. Я больше не могу, хватит! Это должен был быть выход. Он  последний, всегда есть выход! Это же наше собственное воображение, оно сражается, оно всегда оставляет выход,- Энтони сделал несколько шагов назад, все больше срываясь на крик. Он не мог поверить, что за последней дверью был еще один мираж из прошлого, еще одна бессмысленная пытка. Все вокруг перестало существовать.
- Хорошо, ты победил меня, хватит, сдаюсь,- он говорил уже шепотом, а затем громко залился истерическим смехом. Перед глазами все почернело, колени подвернулись, и он потерял сознание, с плеском падая обратно в воду. Выхода не было, он все это время обманывал себя, цепляясь за поиски человека, который оттолкнул его и закрыл дверь. Глупое убеждение, что нужен ей.

[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]
- Мы, как и все серьезные организации, пытаемся соответствовать современным тенденциям. Но не будем отвлекаться. Последнее время у нас слишком много посетителей. Итак,- мужчина положил на стол папку и открыл ее,- Энтони Бакстер МакАлистер, сын медиамагната Дэвида МакАлистера и Мойры МакАлистер. Что вы можете рассказать о вашей спутнице, нам нужны дополнительные сведения,- он достал из кармана жилетки ручку и приготовился записывать.
Фермер проснулся в неизвестной комнате, похожей на кабинет директора с Уолл-стрит.
«Что-то неприятная тенденция укоренилась в моей жизни – оказываться в незнакомых для себя местах»,- уныло подумал Энтони. Постепенно в памяти начали всплывать отрывки последних событий, их с Данте поездка, воспоминания из бункера, библиотека с заколоченными ставнями и дальше… пустота. МакАлистер не знал, как долго пробыл без сознания, но судя по всему о нем позаботились: вместо старого тряпья он сидел в джинсах и пиджаке поверх синей рубашки  в удобном кресле, а на него смотрел мужчина со странными усами-трубочками и нетерпеливо повторял вопрос:
- Джоанна Данте, что вы можете о ней рассказать?- мужчина в накрахмаленной рубашке ударил ручкой по пустому листу, привлекая к себе внимание.
- Серьезно? Снова?- Энтони отметил, что на него была открыто направлена камера, как бы намекая каждую секунду, что его жизнь находится под постоянным контролем. На удивление сей факт даже немного обрадовал фермера, будто подтверждая все его подозрения. Он откинулся в удобном кресле и закинул ногу на ногу.
-  Она сильнее чем кажется на первый взгляд, хотя я до сих пор считаю, что Джо абсолютно бестолковая и неприспособленная к жизни. Но ее упертость в купе с удачей способны удивить даже вас. После того как я был вынужден бегать от вас в Канаде, мне казалось, что она потеряна навсегда, если не мертва. Но как видите,- он сдержано улыбнулся и перевел взгляд в окно, где вместе прекрасного вида из верхних этажей небоскреба виднелся беспросветный туман, напоминая о всех обстоятельствах.

- Нет,- приглушенный голос раздался в его голове,- нет, да какого черта!- что-то сильно ударило его в грудь, заставив сбиться дыхание. На какое-то мгновение картина перед глазами начала размываться, будто он засыпал, но громкий возглас вернул его обратно.

- Оно того стоило? Бороться все это время?- мужчина разлил оставшееся на дне бутылки вино по бокалам и отпил со своего, так же откидываясь в кресле. Всем своим видом он давал понять, что торопиться им некуда, Энтони может начать говорить что угодно, но едва заметная резкость в его движениях выдавала некоторое беспокойство.
- Определенно стоило,- фермер сделал один глоток и принялся рассматривать своего собеседника,- однажды я от вас уже сбежал и был уверен, что могу провернуть это еще раз. День за днем я шел к этой цели, сохраняя надежду снова найти ее, но в этот раз вы сумели меня обыграть.  Если я соглашусь, вы ее отпустите?

- Ты же должен был выбраться! Свалить отсюда,- снова голос в голове и еще один удар в грудь,  от которого Энтони закашлялся и уронил бокал. Кружилась голова, в душе тревожно щемило. Он ощутил, что в глазах двоится, а губы дрожат. К горлу подступил ком, стало трудно дышать. 
– Ты снова все испортил. Зачем ты все испортил, идиот?! Он наклонился, пытаясь рассмотреть лицо, спрятанное за длинными каштановыми волосами. Горький запах духов, с того самого дома, ударил в голову. В глазах защипало. Он поспешно поднял голову, но опоздал: прическа собеседника явно была другой.

- Дважды это не удается никому,- мужчина спешно поднялся и закрыл папку,- Джоанна сама должна решить, но мы дадим возможность вам пообщаться. Объяснишь ей все сам. По рукам?- он протянул ладонь в знак заключения сделки.
Его ноги подкашивались от слабости, но он заставил себя подняться. Нужно лишь протянуть руку и согласиться на предложение, единственный из возможных вариантов. Оставалось задать последний вопрос, но стоило фермеру открыть рот, как он почувствовал подступивший ком к горлу. Только  проглотил его, как что-то из груди снова начало давить, будто пытаясь найти выход наружу. Лицо Энтони посинело, он начал задыхаться и хрипеть. Вдруг он начал дико и истошно выть, размахивая руками. Казалось, что Энтони пытается кого-то оттолкнуть, вырваться. Затем его тело стало корчиться, как от невыносимой боли. Пол под ногами внезапно провалился и МакАлистер почувствовал, что летит куда-то вниз. Летит, летит, летит, а между тем, в этой черной дыре нет ни начала, ни конца. От невероятной скорости он продолжал задыхаться, чувствовал, как щеки оттягиваются вверх, и его лицо как будто расплющивается от ветра. Хотелось кричать, умолять чтобы все это остановилось, но не мог и продолжал падать. Тогда он снова ощутил град ударов и услышал голос Джоанны, который кричал разрывая сознание:
- Почему ты не ушел?       
Он согнулся вдвое, откашливая воду из легких. Они не работали, и как бы Энтони не силился, он не мог сделать глубокий вдох, чтобы дать воздух кислороду, который был ему так необходим.
Легкие судорожно сжались, затем расширились, и он выплюнул последние остатки воды, делая глубокий вдох.
Недалеко от него сидела Джоанна, прижавшись спиной к стене. Такая настоящая, такая растерянная. Фермер нерешительно двигался ей навстречу, с трудом делая каждый шаг. Боязнь, что она может исчезнуть в любой миг, стоит ему лишь протянуть дрожащую руку, пожирала его изнутри, но он набрался храбрости и прикоснулся пальцами к ее плечу. Так неуклюже, будто просто толкнул. От неожиданного осознания того, что ее плечо было все еще в ладони, он снова закашлялся и присел напротив.
- Джо,- фермер просто сжимал ее плечо как мягкую игрушку. - Джо,- второй рукой медленно поднял ее подбородок, чтобы их глаза могли встретиться. – Джо,- он просто принялся тискать ее щеки как новорожденного ребенка, растягивая их со стороны в сторону и не переставая удивляться. – Ты настоящая. Ты здесь. Ты же не призрак? Я тебя вижу. И чувствую. И это ты. Вот здесь,- Энтони едва слышно хрипел, а затес резко отдернул руки, вдруг понимая, что это настоящее лицо и оно не пластилин, чтобы мять его. Но лишь на секунду. Затем схватил ее пальцами за подбородок, наклонился и поцеловал в губы. Даже если она пыталась оттолкнуть его в своем горе – не время, не место, не хватит сил. Тони не отпускал Джо, впиваясь в ее губы, словно пытался ощутить на вкус ее боль и слезы.
Затем отпустил девушку и обессилено упал рядом на мокрый пол пещеры. У него не было сил говорить, не было сил сидеть и даже думать о своем поступке. Он просто больно сжимал ее ладонь, все еще не веря своему счастью. Настоящая. Его.

Отредактировано Tirel Laroque (2017-06-15 22:03:16)

[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]

Затылок будто охватывала чья-то тяжелая крепкая ладонь, сжимала череп и, ощупывая его, давила толстыми пальцами – голова мгновенно отзывалась тупой болью, в висках начинало ломить, и веки наполнялись свинцом. Энтони закрывал глаза, но в кромешном мраке где-то далеко загорались красные огоньки и стремительно приближались к нему, разбрызгивая  яркие искры. Мерцающие точки кружились, пересекались и, соединяясь друг с другом, образовывали самые разнообразные геометрические фигуры, которые, впрочем, тут же стремительно рассыпались, чтобы с калейдоскопической быстротой слиться в невообразимые абстракции. От всего это голова шла кругом, и он открывал глаза. Но уже через мгновение перед глазами снова темнело: словно с яркого летнего солнца он зашел в кромешную тьму пещеры. Тупая боль в затылке усиливалась, и к горлу подступала дурнота. Снова. Он уже знал, что следующим этапом будет головокружение и еще большая слабость охватит все тело, до онемения в пальцах рук и ног. Медленно, очень медленно его плоть полегчает, и, невесомый, как ребенок, фермер провалится в бессознательное состояние.
Второй раз за несколько минут на помощь пришла Джоанна, выписывая свои лечебные тумаки и пощечины. Первый удар по лицу отразился яркой вспышкой, возвращая его в сознание.  Затем посыпался град ударов. Боясь оскорбить женственность и причинить боль, Энтони старался не давать ей двигаться и уловить кулаки, а она, как угорь, ловко извивалась телом в его руках, рвалась, била его в грудь, царапалась,  так что руки его ходили по всему ее телу и фермер поневоле причинял Джо боль, удерживая запястья, и оскорблял ее стыдливость.  Она плакала и кричала сквозь слезы. Он смотрел на нее непроницательным взглядом, даже не пытаясь подняться. Нужно было лишь подождать, и британка сама успокоиться. Тони чувствовал, как ее нос касался его щеки. Не хотелось двигаться, даже дышать, только одно осторожное движение, чтобы обнять ее за плечи и переместить голову Джо на собственную грудь.

- Тебя больше никто не заберет,- прошептал фермер в ответ и крепче обнял британку, чувствуя, как ее тело начинает дрожать.
Казалось, что он сейчас спит. Достаточно взмахнуть руками как крыльями, и он зависнет над каменистым полом, кружась по пещере или, оседлав теплую струю воздуха от бурлящего источника, покачиваться на ней как в гамаке. И это не удивляло. Ведь никто не изумляется, если им снится сон, в котором они летают: это как бы само собой разумеющаяся способность человека. Просто в обычной жизни она никак не проявляется, а если проявляется, то как-то странно. Некоторые люди не переносят, например, высоту: боятся стоять на балконе, избегают смотровых площадок, ни за что не пойдут на какой-нибудь утес или сопку – открывающийся перед ними простор вызывает панический страх. Но во сне, напротив, их так и тянет на крыши многоэтажек, колеса обозрения или к краю пропасти: их зачаровывает сияющее пространство, радость вольного ветра, легкий волшебный воздух – и появляется невыносимое желание соскользнуть с края выступа, расправить руки и окунуться в этот прекрасный мир. Все, что происходило сейчас между Тони и Джо, являлось частью воображения, и было исключительно в их голове. Прошло слишком много времени, но МакАлистер продолжал цепляться за старые воспоминания, в этом был весь он. И это исключительный случай, когда это могло принести пользу: образы Джоанны, того как они встретились у разбитого автомобиля, как добирались до Риверсайда, как уперлись в невидимый таинственный купол. Ничто не заставит забыть, что они лежат там, на земле, всего несколько минут как. Это их сон и они должны иметь хотя бы незначительную возможность на него влиять. Как и показаться лучше, чем они есть на самом деле.

- Когда он придет – ты ему откажешь. Снова и снова, пока он это не уяснит. Просто держись за меня, я буду твоим якорем,- Тони продолжал говорить очень тихо, всматриваясь в потолок. До чего же это было странно, вот так спокойно лежать и чувствовать тепло ее тела, запах волос. Как это не походило на прошлое посещение этой пещеры, когда их ссора закончилась не объятиями, а едва сдерживаемой ненавистью друг к другу. Но были ли это она? Он лишь пытался спасти ее любой ценой, даже ценой собственной жизни. Как и сейчас. С той лишь разницей, что теперь не хотел оставлять ее одну. Только не сейчас. Все это время Тони считал себя вынужденным попутчиком, за которым идут за неимением лучшей альтернативы, из-за чистой безысходности. Прощание в баре изменило все, как и последние слова.
- Если мы уйдем, то только вместе,- предложите ему остаться здесь навсегда – и он согласится. Только они вдвоем и теплые клубы пара, которые поднимались к потолку и расплывались белыми облаками. Эта мысль тревожила, Тьма могла сыграть на ней. Им нужно было подниматься и идти дальше. Но не сейчас, у них есть еще несколько минут. Или часов… Фермер осторожно, бережно, молча гладил ее волосы. В голове звучал какой-то нарастающий гул, будто музыкант бил в тарелки. Звук был совсем тихим, но однозначно приближался. Что-то близилось, но время у них было. Не сейчас.

[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]
Барабанная дробь в голове постепенно преобразовывалась. В голове вдруг послышался шепот, невнятный, завораживающий, похожий на шелест осенних листьев. Звуки, казалось, доносились не извне, а рождались в нем самом. Голоса, голоса, голоса. Хор, море, океан голосов. Чужих, на незнакомом языке, мгновенно уносимых эхом, однако смысл сказанного был понятен – иди, иди в ее объятия, поверь обману.
«Ты же понимаешь, что уже сдался? То была лишь формальность, предоставленная в понятном для человека облике. Ты видишь то, чего так желал». Энтони немного покрутил головой, чувствуя, как ее нос касается его щеки. Это не могло быть миражом. Он прошел через десятки их и каждый раз образ Джо ускользал сквозь пальцы, сейчас все было иначе. Фермер закрыл глаза, пытаясь все мысли занять девушкой и тем, что будет дальше. Но голоса в голове становились все громче, ревели как гром:
«Хорошо жить в собственной сказке? Стоило ли так долго сопротивляться? А представь как… Нет! Софи! Я помню как чуть не убил ее, тогда было так же… Тогда было все иначе, тогда ты еще боролся. Сейчас ты принял судьбу… Нет! Вы не успели, она вытянула меня…» Голоса переплетались, то, сливаясь в один клубок, то разделяясь. Это было невыносимо. Голоса бубнили в его голове, перебивая друг друга, так что общий смысл их речей практически не угадывался, лишь отдельные слова.
Джоанна ловко выскользнула из его объятий, но не исчезла, как могло показаться. Энтони продолжал смотреть на потолок, наблюдая, как с него стремительно срываются капли и летят неимоверно долго, с музыкальным звоном касаясь воды. Британка сдержано улыбнулась уголком губ, фермер хотел ответить ей тем же, но не мог: казалось, стоит ему отвлечься и его поглотят голоса в голове или сон, а когда он придет в себя – Джо исчезнет.
От ее прикосновений он вздрогнул, просыпаясь ото сна. Голоса немного отступили, будто хотели накопить сил перед очередным ударом, они роились в голове, издавая уже знакомый гул, но Энтони не обращал на них внимания. Спрятав за ухо снова упавшие на ее лицо несколько прядей мокрых волос, Энтони едва ощутимо провел рукой по ее щеке и облегчено вздохнул: мираж продолжал быть слишком настоящим. В этот было что-то интимное и очень неловкое. Та неловкость, которую хотелось преодолевать. Но Джо резко замерла, а затем выпрямила спину и отстранилась, вынуждая МакАлистера встревоженно на нее посмотреть. Только сейчас он заметил, что на ней было платье где-то с восемнадцатого века: светло-розового цвета, широкие складки оборванного подола срастались на ее талии в узкое устье мелкой драпировкой. Тугой корсет платья сдавливал грудь, и та вспухала на каждом вдохе, как размоченный в молоке хлебный мякиш.           

Джоанна поджала под себя ноги, от чего юбка задралась выше колен, оголяя израненные ноги. Энтони не стал смущенно отводить взгляд, не стал интересоваться причиной возникновения этих ран, он собрал последние силы и поднялся на ноги, протягивая ладонь британке. Он взял ее на руки и понес к воде, сдержано улыбаясь последним словам. К собственному удивлению он был не так слаб, как ему казалось.
- Вот и я думаю, почему в твоей иллюзии я все с той же грязной бородой, скверным характером и больной ногой. Почему ты не могла представить меня в лучшем свете? Наверное потому, что я не иллюзия,- он осторожно посадил ее на пятую точку, заставляя вытянуть ноги перед собой. Джоанне оставалось лишь послушно смотреть, как он поднял ее платье повыше, смочил извлеченную из кармана плаща тряпку и принялся протирать ногу, стараясь размягчить присохшую к ней кровь и стереть ее. Рана ощущала эти прикосновения и начинала очень сильно дергать, пульсируя сильными болевыми позывами. Но Джо терпела, давая вымывать грязь и извлекать мелкие камни. Затем он достал из второго кармана флягу с виски и полил несколько самых глубоких порезов. Хотелось сделать глоток, но фермер удержался.
Чего только не было в карманах плаща, что достался ему от «могильщика». Оставалось только догадываться, кому он принадлежал раньше и был ли вообще настоящим, как и эти раны. Но боль от них была вполне реальной, что он видел на лице Данте. Достав все содержимое из источника кислого молоченого запаха, он выбросил плащ, оставаясь в клетчатой рубашке и длинном шарфе.         
- Я видел тебя на пиратском корабле и бросился следом, но оказался в огромном особняке с десятками запертых дверей. Каждую из них я неделями пытался выломать, а когда мне это удавалось – находил тебя. Но каждый раз ты била иллюзией и ускользала от меня,- он тихо отвечал на вопрос, подсев ближе к Джо, и начал промывать раны на руках. – До этого момента. Извини, что я шел так долго,- он взял ее ладонь, скрещивая пальцы,- есть только это,- фермер повторил слова из собственного предостережения и сжал ее ладонь. Затем потянул Джо на себя, желая дотянуться до пореза на шее.

Отредактировано Tirel Laroque (2017-07-07 15:16:08)

[NIC]Anthony MacAlister[/NIC][STA]Lace and Whiskey[/STA][AVA]http://i.imgur.com/lLmzBNM.png[/AVA]
Это было совершенно неожиданно.  Как она прижалась к нему, как со всей злостью жадно впилась в его губы, вечно искривленные в болезненной и недовольной гримасе. Фермер лишь неуклюже упал на мокрый пол пещеры под ее напором. Ее сердце билось так же быстро,  как его собственное, словно оба только  что пробежали марафон. Он чувствовал, как она  прижимается к нему всем телом и обнимает за шею, отчаянно не желая отпускать. Это казалось неправильным. Излишним. Глупым, наконец.  Энтони стало неловко за то, что он хотел этого,  и что бы между ними не происходило в прошлом, сейчас ему нужна только она одна. Он хотел быть только с ней. И сделать все, что в его силах,  чтобы отныне принадлежать ей одной. Еще с тех пор, как они несколько недель провели в уютном доме Загадочника. С те пор, как она силой усадила его перед зеркалом и начала избавлять от лишней растительности на лице тупыми ножницами.
Фермер сомневался, но лишь ничтожное мгновение. Он обхватил ее руками за талию и перевернул на спину, не прерывая контакта. Шелк и ее плоть казались одинаково нежны.  Он смаковал вкус ее губ, зная, что никогда не будет голоден пока она рядом. Услышав ее стон, знал, что никакой другой звук отныне не удовлетворит его. Потребность друг в друге светилась в их глазах и заволакивала обоих.
Энтони становился все настойчивее. Вдавил в пол, начал целовать ее шею. Сильно, почти впиваясь в кожу. Он чувствовал, как напрягаются ее мышцы под кожей там, где он касался. Чувствовал собственное напряжение. Отчаянную, нестерпимую, всеобъемлющую потребность. Если бы ему оставалось жить всего один день, он провел бы каждое его мгновение, держа Джоанну в объятиях. Они были слишком поглощены друг другом, чтобы заметить, как витавшие вокруг клубы пара сгущались и становились непроницаемыми, обволакивая все вокруг. Туман поглотил всю пещеру.

***
Он очнулся в пустоте. Серебряный свет обливал тело спящей рядом девушки, едва прикрытое его пальто. Энтони чуть не всплакнул от умиления, глядя на ее тонкую изящную руку, на струящиеся  по плечам волосы. Он хотел поправить подушку под ее головой и… Джоанна рассыпалась в прах на его руках. От удивления и непонимания фермер резко вскочил на ноги, забывая о боли и всей усталости. Теперь она стояла впереди метрах в шестидесяти спиной к нему и разговаривала с тем самым Стариком. Неизвестно как долго это продолжалось, и что он от нее хотел.
- Джо, не слушай его!- Энтони закричал что было сил, но не услышал собственного голоса,- я здесь, посмотри на меня, обернись! Вспомни о чем мы только что говорили!-  Еще громче и еще настойчивее, но голос так и оставался в его голове не озвученными мыслями. Губы шевелились, но Джо не могла его слышать, руки метались во все стороны, но неведомая сила удерживала его на месте, не давая возможности сделать шага.
Фермер держал в руках нож. Лунный отсвет на стальном лезвии гипнотизировал его. Он приставил острие к собственному горлу, опустил ниже, к яремной вене на шее. Одно движение и МакАлистер захрипит, захлебываясь собственной кровью. Ему запрещают вмешиваться, запрещают напоминать о себе. Но это была их иллюзия, в их разуме. Всегда должна быть возможность. Энтони закрыл глаза, стараясь сосредоточиться на образе Джо, видеть только ее. Сейчас не существовало больше ничего, ни ножа у горла, ни Старика. Только они вдвоем друг напротив друга.
« Джо. Услышь меня. Обернись. Я рядом, я всегда буду с тобой. Держись за меня как за якорь. Не верь никому и ничему, что видишь вокруг. Разворачивайся и беги прочь. Услышь меня. Прошу». Он повторял это снова и снова, надеясь, что она сможет его как-то услышать. Фермер все еще чувствовал сладкий вкус ее губ на своих устах, все еще ощущал ее жаркое дыхание. Она оказалась горячее и безрассуднее, чем он мог предположить.

***
Все вокруг было окутано едким и густым туманом. То ли свет так падал, то ли так и было, но казалось, что дымка вокруг плавно меняла окрас. Так пугающе, казалось,  что все видно, но это было лишь быстро увядающей иллюзией. Туман слишком плотный, через него едва ли можно что-то рассмотреть. В таком месте настигала тревога: где ты, что это за место? Нужно стараться осмотреться и найти выход. Ноги ниже колен плавно терялись в дымке, не давая возможности нащупать пол, будто они парили в воздухе. Казалось, что она здесь абсолютно одна. Вокруг было пусто, совершенно пусто. Словно оказалась в большом, но опустошенном зале. Свои мысли были как чужие голоса, каждая из них за все годы жизни витала вокруг  и шепотом липла к ней. Невнятным, неразборчивым шепотом. В тумане промелькнули чьи-то тени. Они проскользнули так быстро, но так,  словно это что-то неживое. От них не ощущалось дуновения ветра, и туман даже не шевельнулся.
Тень промелькнула еще раз, она была уже совсем близко. Температура вокруг резко упала. Казалось, вокруг стало холоднее, чем в любом уголке земли, где только можно себе представить. Перед лицом Джоанны стоял Старик и загадочно улыбался. Казалось, что он наблюдает целую вечность и только сейчас решил себя явить.
- Тебе понравилось? Иллюзия о том, что Тони может быть другим человеком? Кого-то любить? Ты хотела бы быть с таким человеком?- он выдыхал клубы горячего пара, хотя холод его совершенно не тревожил,- Это может стать реальностью. Он уже с нами и ждет возможности воссоединиться с тобой. Он смог понять, что это единственный шанс уберечь тебя, что вы можете быть счастливы. Температура вокруг стремительно  опускалась, особенно это ощущалось на ногах, скрытых в густом тумане. Их буквально сводило в судорогах, и было ощущение, что она постепенно проваливается в пустоту. Но Старик не торопил ее. Он снисходительно улыбался и медленно протянул ей свою теплую ладонь.