Спрятавшись за братом, когда он заговорил с гигантом, казавшимся Мирле непомерно огромным, девочка боязливо, словно дикий зверек, выглянула из-за его руки сильнее при этом сжав юношескую ладонь. Любопытство пересиливало в ней страх.
Мужчина приветствовал подошедших детей кивком головы, кротким, но почтительным, улыбнулся самыми уголками обветренных губ, а в глазах заплясали теплые искры:
– Я родом с самого юга Ферелдена, из деревни, находившейся у самых границ Диких земель Коркари, – разнесся над площадью его густой могучий бас, – но это давно уже не имеет значения, юноша. Мой дом – весь мир, если я только этого захочу.
– Дикие земли? – Мирла, осмелев, вышла из-за спины брата и во все глаза смотрела на мужчину, казавшегося ей могучим великаном из детских сказок, – а какие они, Дикие земли?
– Как один большой ведьмовской котёл, где есть деревья-великаны, сырые болота да опасные чудовища. Говорят, что за ними край света и ничего больше нет.
Из рассказов старого Утешника – эльфа, родившегося в Монт-де-Глас, но не побоявшегося потратить всю свою жизнь на путешествия, чтобы на старости лет вернуться в родной город не только с мешком из пожитков, но и целым кладом историй, Фэллан слышал рассказы о хасиндах, что живут в тех местах.
От того одно упоминание болот всколыхнуло волну рассказов старого чудака, жившего одними лишь воспоминаниями. Утешник рассказывал, что ходил теми тропами, что бывал в заповедной глушь чаще, что видел густой туман, что окутывают проклятый лес. Рассказывал про ясное небо, которое лишь клоками проглядывается сквозь переплетенные корявые ветви деревьев. Про полумрак и сумрак, что окутывают пространство и отступают лишь перед редкими просветами. Про тишину, что прерывают лишь редкие вскрики невидимых птиц.
Всё это ожило в воображении юноши, поднялось одной волной, словно и он сам был там однажды и знает, как ярко-зеленый весенний мох пружинит под ногами, как губка, процеживает сквозь себя коричневую торфяную воду, которая до краев наполняет глубокие вмятины следов. Словно видел своими глазами множество островков, поросших частой березовой молодью и невысокими кривыми соснами, разбросанными по болоту вперемежку с окнами открытой воды, огороженными, как частоколом, зарослями рогоза и осоки. Такие окна могут скрываться и подо мхом, когда посмотришь – вроде безобидный зеленый лужок, а наступишь – и поминай, как звали.
Болото на глазах умеет менять свой облик. Миг – и воздух над ним чуть заметно синеет, и эта синева, смешиваясь с зеленью мха, осок и листвы, как туман, окутывает всё вокруг, перемещается и пульсирует, словно живая, странным образом изменяя формы и очертания. Повсюду мнится чье-то движение, слышатся вздохи, какое-то клокотанье и шипенье, а время от времени на поверхность темных окон вырываются громадные пузыри и тут же лопаются, чтобы освободить место новым. На всем болоте происходит какая-то невиданная варка словно в огромном котле. Сгущаясь, испарения стоят над болотом, как чад, и лучи низкого солнца, пронизывая его под косым углом, вспыхивают и переливаются крошечными разноцветными искрами.
Удушливые и обманчивые хляби.
– Фэллан? – девочка-белочка тянет юношу за рукав, вырывает из наваждения воспоминаний чужих рассказов, крепко и терпко замешанных с явью и сном, доверчиво заглядывает в глаза, улыбается, – А ты бы хотел путешествовать? Увидеть весь-весь такой огромный мир!
– Говорят, что на весь-весь такой огромный мир, – мужчина с точностью повторяет слова девочки, улыбаясь, – не хватит и целой жизни. Он очень велик, начиная от вершин Морозных гор, пролегая через пустыни и долины, равнины и леса и заканчивая неизведанными морскими глубинами.
– Скажи, хотел бы? – не унимается Мирла желая узнать ответ на заданный ею вопрос, – И куда бы ты хотел отправиться в первую очередь?
[NIC]Mirla[/NIC]
[AVA]http://s8.uploads.ru/dKI2s.jpg[/AVA]
