Жалкий огарок свечи воском заливавшей грязный, просаленный стол уже не давал света и лишь неровно дрожал и то двоился, то троился перед глазами. Хоук щурилась и смотрела на него, под взглядом магессы пламя то вытягивалось в тонкую струнку и изгибалось, сплетаясь в различные узоры, то практически угасало, превращаясь в маленькую красную точку, которая вспыхивала затем вновь. Она игралась с ним, терла красные, болезненно сухие глаза, и заказывала одну за другой кружки мерзкого, отвратительнейшего на вкус пойла. Кислое, через раз источающее уловимый тошнотворный запах квашеной капусты, оно оставляло на языке почему-то до ужасного сладкий привкус. И вот это было хуже всего.
Когда Варрик говорил, что в "Висельнике" подают отвратительнейший на весь Тедас эль — он нагло врал. Хотя бы потому что в "Подкованной вше" местную разведённую дрянь язык даже не поворачивался назвать элем. В прочем никто и не называл, и каждый завсегдатай именовал пойло ворчливым и нескладным словом — бурда.
Из чего эту самую бурду варили Мариан не знала и знать не хотела — иначе её желудок, и без того протестующий на местную отраву, был готов вывернуться наизнанку, только бы не принять внутрь больше ни единого глотка.
Вздохнув над своей кружкой, Хоук прикрыла глаза, как ей казалось, всего на секунду. Все звуки сплелись в одну плотную жуткую мешанину из слов, а в висках пульсировала острая боль, словно ей в череп загоняли раскаленные гвозди, но это был явно не предел.
Пока Мариан помнила из-за чего она здесь, значит до предела далеко и есть к чему стремиться.
Никогда ещё в своей жизни она не пыталась напиться до беспамятства, а теперь, когда этого так хотелось, у неё ещё и не получалось. Час назад были подозрения, что всё дело в бурде — слишком уж отвратное и мерзкое пойло, но тем, кого она видела вокруг себя, это не слишком-то мешало. Значит, дело в том, что она мало выпила.
— Э-э-эй, — лавка покачнулась, когда рядом грузно и неуклюже сели. Магесса вздрогнула от того, с каким грохотом на стол водрузили здоровенную кружку и скосила глаза на нарисовавшегося рядом соседа: мужчину средних лет, с блестящей залысиной, сальными волосами на затылке и горбатым, явно когда-то сломанным, носом. Повернула бы голову, но боялась не пережить того, как не сочетаются в её тускнеющем сознании впечатление о собственных резких движениях и то, какой замедленный при этом вокруг мир. Ещё с десяток глотков этой дряни и она будет уверена, что сможет сама поймать и подковать любую вошь, муху, комара да кого и что угодно.
— А чего-о это такая кр-ик-с-ссавица и одна пьет, а-а? — Мариан почувствовала, как к ней придвинулись ближе, не рассчитав траектории ткнулись лбом в плечо, а окончание фразы прошептали на ухо. Шею обдало теплом. Неприятным таким, липким, что она не смогла не скривиться от раздражения и отвращения.
— Слы-ыш, — попытка отмахнуться почти обернулась в две опрокинутые кружки, но слишком близкий контакт был прерван. Язык казался неповоротливым, а попытка в слова до безобразного неуклюжей, — отвали, а?
— Пр-стить-те, — мужик махнул рукой в сторону, чуть не свалившись с лавки, — Ну чо ты, я уг-щу, я ж му-у-ужик! Дж-дозефом меня звать. А ть-ик-бя?
Осторожно сдвинувшись в сторону, Хоук проскребла по столу своей кружкой, наполненной ещё на половину, не меньше. В угощении и добавке она сейчас не нуждалась, как не чувствовала, к своему вещему горю, и недостатка в деньгах, которые поклялась этим вечером пропить. И от этого собственного стремления уже порядочно так тошнило.
— Ма... Мари..иан, — зачем она только ему отвечала? Ей и одной было очень даже хорошо, хотя не так давно подкатывал тип, который никак не хотел понимать, что "Нет" — это "Нет", а не "Я дорогая штучка" и всё пялился беззастенчиво на грудь.
— Знчит т-так, Ма-ри-риа-ан, я т-тебя угщаю! И никакого отк-за, а то я решу, что т-ты меня не увжаешь. А я ж не алкаш какой, у меня по-о-овод, — сев, наконец, на лавке ровно, Джозеф поднял свою кружку и самым краем, едва не промахнувшись, звякнул её керамическим грязным боком о сколотый край той, что стояла перед Хоук. Магесса нахмурилась, но потом подняла свою и сделала глоток. Горло обожгло, а на глаза навернулись слёзы, то ли от вкуса, то ли просто так, без причины.
— У м-меня ж энто... ж-жена умерла-а-а. Стервь та-а-а ещ-щё бла, а ж-жа-алко, дуру. А те-еперь спать н-ночами не дае-ет, призрак-ком воет, из-измены все вспоминает. Вот что бы ты делала, М-Марияна, если б т-твоя жна призраком выла, а-а?
Хоук нахмурилась, интуитивно чувствуя какой-то подвох в прозвучавшем вопросе, но выявить его так и не смогла. Зато бедой мужика прониклась, пока размазывала по щекам выступившие на глаза новые непроизвольные слезы. Жена, это же ну семья, вроде как. Даже если она дура. Грустно, тоскливо и больно. Поэтому Хоук обернулась к мужику и с сочувствием положила ему ладонь на плечо:
— У-у-убила бы. Умерла так ум-рла, Й-ёзеф... И нечего законы природы нар-шать.
— Дж-джзеф я, джо-зеф!
— Ага...
* * *
Когда Хоук толкнула дверь таверны и перешагнула порог, то надеялась на глоточек, ну хоть маленький, свежего воздуха, а в нос вместо этого ударило соцветие помойного амбре, разбавленное запахом рыбы, водорослей и, совсем чуть-чуть, ночным бризом. Вот только дуновение с моря было столь слабым, что в горле застыл ком.
— Ф-фу... — держась за стену, магесса не твердой походкой отошла в сторону. Показала поднятый вверх большой палец двум матросам, засевших у бочек приставленных к стене в компании с бутылкой. Те проводили её осоловевшими взглядами.
— П-о-о верёвке, по к-канат-ту, по це-е-почке-е-е, — Мариан развела в сторону руки, как канатоходец, и шагнула в сторону, как ей казалось, даже по направлению к дому, бормоча себе под нос песню, услышанную там же, в "Блохе", ну или как этот третьесортный кабак назывался? — Го-о-д за годом мы т-теряем свои по-очки-и. Что-о мне делать? Что мне делать – я не зна-а-ю-ю, сердце т-тоже по кусочкам я теряю-у.
Координацию движений Хоук теряла с не меньшим успехом, из-за чего магесса, отклонившись от заданного курса, дала ощутимый крен в сторону. И точно упала бы, если бы не опора из холодной, но такой монолитной стены.
— М-мадам? — Мариан обернулась на двух мужчин, нарисовавшихся из узкого переулка, — с вами всё в порядке?
— С-с-с кем? С со мной? Д-да! Я с-сильная, к-как гврят, женщ-щина. То-только с-с-стоять чет сло-ложно.
[AVA]http://s1.uploads.ru/2umyt.jpg[/AVA]
[STA]Как легко свою жизнь превратить в... вино.[/STA]
