Вежливость - растяжимое понятие, так же как и нормы приличия, менявшиеся из века в век, с налетом религии и сантиментов, все церемонии, по мнению Морриган, были и остаются ажурными условностями для богачей, которые не знают, на что еще растратить свой короткий срок. Ведьма никогда не слушала герольдов, не ожидала, когда о ней соизволят объявить, а потому этот прием не стал исключением. Летя над толпой в обличье птичьем, ведьма легче переносила этот фарисейский праздник, самодовольство новой жрицы, кажется, искренне уверовавшей в собственную возвышенность. Сестра Соловей, бард и убийца - новая Верховная Жрица, ах, как смеялась болотная ведьма, когда узнала о новой предводительнице Церкви, какая тонкая и изощренная ирония, а оттого все гаже, в этом вся религия, проповедующие шпионы и убийцы - как же сладко становилось при мыслях об этом. Обращаясь в одной из скрытых галерей вновь человеком, ведьма довольно щурилась и улыбалась, насмешливо, как и всегда, приветственные крики обошли ее стороной, хотя и неприятно проехались по птичьему слуху.
Каблуки с металлическими набойками на черных узких туфельках отбивали громкий ритм, сверкали золотые пряжки, отчетливо выделялись обхваченные золотом уголки ремешков, шлейф черных перьев скользил едва слышно по полу, иссиня-черное одеяние целиком из перьев обхватывало ладную фигурку ведьмы, невероятный высокий воротник-стойка подчеркивал тонкую кожу и веером расходился угольными перьями. Киран, ее несносный сын, иногда был ужасно упрям, а потому, запретив мальчику появляться сегодня на маскараде, ведьма вынуждена была смириться с выбором платья на этот вечер, проклятый ребенок имел прекрасный вкус, любил, когда его матушка выделялась среди прочих, а еще имел упоительно большие кристальные глаза, способные растрогать кого-угодно, даже гордую ведьму.
Путь в общую залу не занял много времени, но Морриган наслаждалась зарождающимся шепотком, взглядами, что провожали ее другие, и кривила лиловые губы в иронической усмешке, даже сейчас, при Гаспаре, она не изменяла самой себе, продолжая быть вызовом для всего Орлея. Не надевая маски даже сейчас, она и без того напоминала ворона, широкие рукава от каждого жеста колдуньи взлетали в воздух, напоминая крылья птицы, придавая ей еще большее сходство. Но все же на душе у Маркизы оставалось тревожно: странное предчувствие заставило ее сегодня оставить сына дома, а так же прихватить с собой несколько защитных украшений, так тяжелый золотой амулет, что лежал на груди, должен был облегчить концентрацию и ускорить сотворение любой волошбы, темный оникс с фигуркой птичьей, ставший символом ее семьи, отливал изнутри багровым, возвещая о наложенном зачаровании. Однако пара массивных перстней, что украшали ее тонкие пальцы, равно как и тонкая золотая цепочка, обхватывающая ее бедра и вызванная их только подчеркнуть - не несли в себе ни капли чар.
Заправляя за ушко локон, выбившийся из идеальной высокой прически, ведьма шествовала мимо распорядителя, что отчаянно хватал ртом воздух. Да, наглая маркиза вновь явилась вопреки установленному порядку представлений и, кинув единственный насмешливый взгляд на уже покрасневшего от натуги дурака, - ступила в залу полную народа. Под возмущенное роптание, переговоры гостей о несомненно бессмысленно-важных вещах шествовала ведьма, словно не обращая внимания на толпу у разодетого в белое барда, только на мгновение янтарные глаза подозрительно сощурились, и колдунья чуть склонила голову на бок, отмечая столпотворение возле эльфа, или эльфийки, и отвернулась, теряя в какой-то момент весь интерес, только украшения столкнулись с тихим перезвоном. Морриган подавила вздох и постаралась не вспоминать, с каким упоением разорял Киран ювелирную лавку. Не для себя. Для нее. Вот и эта странная конструкция что обхватывала ее тяжелые темные волосы, не давая тем волной рассыпаться по плечам, узорчатая и причудливо изогнутая, включала в себя тонкую сеточку цепочек и шпилек да несколько изящных сочленений золотых нитей и крепежей, что спускались ей на шею изогнутыми ажурными линиями, тихо постукивающими, как сейчас, на разворотах. Но нехороший блеск в глазах чада запомнился надолго, страшно представить что будет со всеми сбережениями, когда мальчик подрастет и станет юношей. И найдет себе кого-то. О, думать об этом совершенно не хотелось.
В какой-то момент Морриган переводит взгляд на Викторию, ох, как тянет ведьму рассмеяться! Колдунья кривит губы в еще более ехидной усмешке и, проходя мимо, чуть склоняет голову, недостаточно низко для почтительности, но достаточно для дежурной вежливости. В любой другой день не преминула бы дочь Флемет лично побеседовать с той, кого знала как рыжего барда, отравить ядовитой шпилькой, задеть побольнее, высмеять фарисейское лицемерие и веру Лелианы. Это была одна из тех милых маленьких радостей, что позволяют себе люди, знающие чуть больше, видящие чуть дальше, кому не свойствен примитивный страх перед луной, а потому им не приходится и верить в сказки, чтобы спать по ночам, как не нужно им отдавать последние деньги, ради того чтобы услышать слова лживого благословения. Слова, которые не несут в себе ничего, в отличие от магии, что способна увеличить силы, вдохновить и воодушевить, исцелить - ни одна самодовольная жрица не в силах излечить рану и даже самую простую из болезней. Но, безусловно, кому как не религиозным фанатикам, что используют страх смерти в своих руках как страшный механизм - рассуждать о том, о чем не имеют и толики понятия. Морриган чуть морщится, сегодня нет настроения даже на полюбившиеся ей словесные уколы, у новой Верховной Жрицы не было ни одного шанса задеть ее - не хватало ни знаний о самой ведьме, ни представлений о том, что та сочла бы ценным, а попытки подцепить ее на эмоциях давно и безнадежно устарели.
Сегодня не время - строго напоминает ведьма себе и отводит взгляд от Лелианы и ее спутницы - леди Жозефины, дипломата искусного, но слишком порядочного, как ей казалось, а оттого эта простота и столь изощренный ум вводили Морриган в несколько странное состояние, это как смотреть на искривление в завесе, когда ты понимаешь механизм работы, но при этом наглядно видишь, что в этот раз он не сработал правильно. Однако то, что действительно волновало ее, не имело отношения ни к Церкви, ни к бардам, ни, тем более, к бывшим членам Инквизиции. Слухи и загадки, вот, что привело сегодня Морриган сюда, а так же томительное предчувствие, странный свербеж на грани сознания, шепот, так похожий на голоса Источника.
Чтобы увидеть, как поднимается по балкону та, кто приковала все ее внимание. Так сложно не смять в руках изящные черные перья, ломая и безнадежно портя одеяние, но тем сильнее желает этого колдунья, глазами зверя следя за той, что занимала все ее мысли. Идея возможного родства не то чтобы пугала, но не вызывала в гордой ведьме и капли восторга, а желание окутать себя сетью чар было столь невыносимым и дразнящим, что во избежание подобной позорной слабости пришлось крепко переплести пальцы и остаться в стороне от ступеней, скучающе переброситься парой приветствий с соседствующим с ней маркизом и в душе возликовать таким прекрасным прикрытием: она сможет рассмотреть новоприбывших внимательнее, когда те, наконец, представятся Виктории, а столь надоедливый сосед, который вместе с тем учил охоте ее сына, кстати, следует не забыть всыпать, наконец, Кирану за эту выходку, - служил прекрасным предлогом, чтобы задержаться на несколько мгновений дольше и не выдать своего явного интереса.
